о музыкальных кабанчиках

Услышала забавную историю. Не знаю, могло быть такое или нет... Ну, за что купила, за то и продаю.

В одной заповедной зоне где-то в верховьях Волги протекала небольшая симпатичная речка. И вдруг она стала очень популярной среди байдарочников. Чем-то она им понравилась. То ли была правильно изогнута, то ли вода была вкусная. В общем, повадились на реку приезжать компаниями и всласть сплавляться. Милая моя, солнышко лесное. Костры, гитары, брезентовые палатки, философские разговоры у костра... И все такое прочее. 

Беда была в том, что по правилам природного заповедника все перемещения на правсредствах по этой реке были строго запрещены. Наверное, чтобы не мешать рыбам. Или по другим причинам. Люди умеют очень сильно нарушать естественный природный баланс. 

Егеря совершенно измучились доказывать прущим на них туристам, что вовсе уж не так здорово, что все они здесь сегодня собрались. Ничего не помогало.

А егеря, помимо охраны речки (по-моему, Шуши, но я могу и ошибаться - какое-то такое уютное, сказочное имя...) еще и другими делами занимались. В частности, они подкармливали молодых кабанчиков. Кабанчики сбегались к кормушке на звук - егерь стучал ложкой по миске.

И родилась тогда у егерей идея. Один из них записал, подкравшись к лагерю очередных туристов,  звуки их тусовки - рубка дров, болтовня, смех, гитара и песни.

И стали эту запись ставить молодым кабанчикам в качестве призыва к кормежке. Ничуть не хуже работало, чем звон миски.

Как вы догадываетесь, через какое-то время байдарочники стали рассказывать друг другу истории из серии "и только я дрова начал рубить... Витька Визбора запел... мы расхохотались... как набежало целое стадо!".

Окрестности реки Шуши, по рассказам туристов, изобиловали кабанами-приверженцами КСП (Клуба самодеятельной песни). Также общительные кабаны обожали гитарные переборы, шум голосов и философские разговоры наравне с анекдотами про Штирлица. 

Река Шуша

Довольно быстро поток туристов стал иссякать и речка Шуша обрела прежние покой и тишину. Новые поколения молодых кабанчиков сбегались на звон ложки о миску, а их родители грустно переглядывались и иногда ностальгически нахрюкивали друг другу что-то весьма похожее на "Милая моя, солнышко лесное".