Я в очередной раз взяла дневник Корнея Ивановича Чуковского, хотела там кое-что найти – там масса фактов, данных… И опять стала перечитывать его.
И опять, в сотый раз, меня потрясло, как увлеченно и самозабвенно К.И. ждал смерти, как он все время говорил о ней. Не слишком приличный образ, но смерть все время стоит рядом с ним, как корова, и он не отказывает себе в удовольствии снова и снова подоить ее. Почти каждый год 1 апреля, в день своего рождения, он снова и снова пишет о том, что этот год – уж точно последний.
На самом деле он умрет в возрасте 87 лет, в октябре 1969 года.
Меньше всего на свете мне бы хотелось, чтобы вы подумали, что я пытаюсь написать текст в стиле «старый дурак». Нет. Корней Иванович был удивительным человеком, не всегда приятным, но хорошим, умным и мужественным. Всю жизнь он пытался кому-то помочь. Всю жизнь работал. И действительно в его жизни было много трагического. Но были же и радостные, светлые моменты.
Вот как это выглядит. Я приведу только несколько цитат, наиболее характерных.
19.1.34. … меня привезли в МГУ, зеленого, старого, с налитыми кровью глазами…
31.1. 34. Он устраивает меня в Кремлевской больнице. Я не верю своему счастью, ибо я весь калека.
Еще жив Горький, и К.И. участвует в его встрече с детскими писателями. В больнице К.И. навещает Осип Мандельштам. С крыши больницы, куда с трудом поднимается К.И., видно, как строят метро.
К нему приходит Зощенко, Олеша, они обсуждают дело Каменева, смерть Куйбышева…
1.4.35. Мне пятьдесят три года. Но я по глупости огорчаюсь не тем, что я на пороге дряхлости, а тем, что вчера Кольцов… отказался печатать мой фельетон…
Напомню – дряхлость – это ему 53. Еще впереди почти половина жизни…
Много общается с Тыняновым, Лили Брик, Квитко, Вениамином Кавериным.
В августе 1936 навсегда «заберут» мужа дочери Лидочки, Матвея Петровича Бронштейна, много позже она напишет о нем книгу.
Общается с Макаренко.
1.04.1941. Сегодня мне исполнилось 59 лет. Никогда не думал, что доживу до такого возраста.
Это 41 год. Его сын Борис Корнеевич пропадет без вести, это будет уже второй ребенок, которого К.И. переживет.
31.03.1046. Как чудесно, что в великий предсмертный канун я еще раз могу с волнением и радостью читать Чехова.
Ничего себе канун - он будет читать Чехова еще 23 года...
Его гостями становятся Фадеев, Каверин, Симонов.
Сосед Пастернак пишет роман. Приезжает Андроников.
Дело Ахматовой и Зощенко
5.09.46. Меня мало смущают судьбы отдельных литераторов – и моя в том числе – но неужели мне перед самой могилой увидеть судьбу всего мира?
18.5.49. Может быть, мы старые и очень несчастные люди, обманутые и ограбленные жизнью, так любим счастливые развязки в книгах, что развязки их собственной биографии так жестоки, так плачевны и трагичны.
Ему, между прочим, еще 20 лет до его собственной развязки, еще много событий, встреч, несчастий и радостей случится.
1.4. 1950 Мне 68 лет сегодня. Ощущение жертвы, которую тянут веревками на виселицу. … туалет перед казнью… Впереди еще 19 лет жизни.
Катаев, Пастернак, Тарле.
1.4.52. На душе спокойно, как в могиле. Позади каторжная, очень неумелая, неудачливая жизнь. … далее о том, как его все не любят, какой он всем чужой – детям и внукам. Потом новая запись – нет, оказывается, любят, все приехали, поздравили…
29.4.53. … дряхлый, хилый, но счастливый – предсмертно счастливый…
Амнистия, пересмотр дела врачей-отравителей. Отпускают знакомых, за которых долго хлопотал и переживал К.И. Он искренне радуется.
Пастернак, Федин. Паника перед денежной реформой: очереди в сберкассы, в магазины, скупают все, что ни попадя. В магазине роялей: «Что за чорт, не дают трех роялей в одни руки!»
Аккуратная, постепенная и нерешительная, но реабилитация Зощенко и Ахматовой. Ахматова: «Я была в великой славе, испытала величайшее бесславие – и убедилась, что в сущности это одно и то же»
… глупый Вирта построил свое имение неподалеку от церкви, где служил попом его отец – том самом месте, где этого отца расстреляли. Он обращался к местным властям с просьбой - перенести подальше от его имения кладбище – где похоронен его отец, так как вид этого кладбища «портит ему нервы».
… глупый Вирта построил свое имение неподалеку от церкви, где служил попом его отец – том самом месте, где этого отца расстреляли. Он обращался к местным властям с просьбой - перенести подальше от его имения кладбище – где похоронен его отец, так как вид этого кладбища «портит ему нервы».
Екатерина Павловна Пешкова. Евгений Шварц.
21.02.55. Скончалась бедная жена К.И. – до этого момента он не часто и не слишком добро упоминал ее в дневнике, но отныне он будет неизменно указывать на то, что ее могила – их общая могила.
01.04.55. До сих пор я писал дневник для себя, то есть для того неведомого мне Корнея Чуковского, каким я буду в более поздние годы. Теперь более поздних лет для меня уже нет.
На самом деле осталось еще 14 "поздних лет" - и довольно активных, событийных, интересных. Каверин, Пастернак, Андроников. Ахматова бывает у него на даче. Он переписывается с Зощенко.
02.01.56. Если мне 74 года, если завтра смерть, о чем же хлопотать, чего хотеть.
13.05.56. Фадеев застрелился.
23.06.56. Я окончательно понял, что писал эти заметки в никуда, что они так сказать, заключительные, и потому торжественно прекращаю их. (это 238 страница книги, а последняя страница дневника будет напечатана на 475-й)
Маргарита Алигер. Твардовский.
Пастернак печатает свой роман за границей, чем вызывает лавину негодования.
Торжественно празднуется 75-летний юбилей К.И.
Дети собираются на знаменитые ежегодные костры. К.И. делает детскую библиотеку.
27.12.57. Вот, Корней, милый друг, наступает, быть может, последний год твоей жизни. Будь же хоть в этот последний год ЧЕЛОВЕКОМ. (Под «быть человеком» понимает написание книги о Чехове – как если бы все его добрые дела, любовь к друзьям и родным, стремление помочь репрессированным, защитить опальных писателей, ничего не стоили).
Тяжело заболел Пастернак. К.И. хлопочет о том, чтобы его положили хоть куда-нибудь, в мало-мальски приличную больницу, но это удается сделать далеко не сразу – Пастернак как будто не имеет права на медицинскую помощь и лежит в своем домике в Переделкино, а его жена неумело и даже нанося ему вред, пытается что-то сделать. А впрочем, больницу удается выхлопотать и Пастернак выздоравливает.
Приезжает Заболоцкий, Кассиль.
Пастернаку дают Нобелевскую премию, которую ему не удается получить. Пастернак переживает, но потом уезжает на Кавказ с женой, возвращается радостный, помолодевший, шутит…
31.05.1960. Умер Пастернак.
12.10.60. Я почему-то уверен, что эта тетрадь будет последней тетрадью моего дневника: зимы мне не пережить – «свежей травы мне не мять». Это еще 9 лет впереди – девять хороших, в общем, лет.
28.10.60 Я наметил день своей смерти: 21 февраля 1961 года… Далее идет завещание. Вот только сын Николай Корнеевич умрет раньше, чем К.И., так что напрасны некоторые распоряжения… А в дневнике нет никакой записи от 21.02.61...
1961 год. Заканчивается оттепель, то и дело «вырезают» из журналов романы, повести, статьи знакомых.
01.04.61. …Встретил этот предсмертный год без всякого ужаса, что удивляет меня самого.
Но чему ужасаться, впереди еще 8 лет жизни, наполненные встречами и событиями.
В 1962 году К.И. получает фантастическое приглашение – за его заслуги Оксфордский Университет присваивает ему звание «Доктора литературы». Но еще до отъезда в Англию, К.И. получает орден из рук Брежнева.
Твардовский, Ек.Пешкова, Мария Будберг.
Счастливая поездка в Великобританию, торжественная церемония, прогулки по Лондону, выступления для BBC…
Возвращение. Маршак, Крон, Андрей Вознесенский.
Хрущев нападает на художников и на творческих людей вообще. К.И. подписывает протест, хотя сам не всегда одобряет новые веяния в искусстве.
Паустовский. Рина Зеленая.
Мечтания о том, что и как будут говорить после его – без сомнения – очень скорой смерти, как внуки будут вспоминать, куплено ли это полотенце еще при К.И. или уже после его смерти… Это февраль 63 года.
Приезжает Солженицын. Ахматова.
Знакомится с Громыко. К.И. опять фантазирует о том, как будут говорить о нем после его смерти. Умирает Маршак. (июль 64).
24.08.64. …моя жизнь вступила в предсмертный период. …. И с этого дня я начинаю ПРОТОКОЛ МОЕГО УМИРАНИЯ.
10.09.64. Все это пустяки. Умирать вовсе не так страшно, как думают…
Конечно, не очень страшно: До смерти ему остаются еще 5 лет. Пять вполне осознанных, наполненных событиями, встречами, размышлениями, работой лет…
Ахматову со страшным скрипом, но все же выпускают в Англию. Издана книга Пастернака. Проходят детские костры.
 |
| Николай Корнеевич |
5 ноября 1965 года умирает сын Николай.
Мне кажется, что здесь впервые К.И. начинает понимать, что он не знает будущего и не знает, у кого его, этого будущего, сколько…
Он все больше пишет о работе, судя по всему, работает с наслаждением. Общается с разными, большей частью интересными людьми.
6 января 66 года к К.И. впервые приезжает молодой поэт Иосиф Бродский. К.И. как-то снисходительно пишет о нем – «сумбурные, но не бездарные стихи»…
А 17.01.66 умирает Анна Ахматова. Ни в одной газете об этом не сообщают.
Удивительное дело: далее К.И. по прежнему много работает и общается, болеет, попадает в больницу, нервничает и тревожится из-за литературных дел, дурных переводов, пытается защитить коллег от цензуры… Пытается помочь тому самому Бродскому, когда приходит пора. И больше не ждет смерти и не пишет о ней.
То есть только последние 4 года жизни, будучи уже действительно старым человеком, уже действительно получив последнее заболевание, которое и убьет его 24 октября 1969 года – только эти 4 года он и будет жить и радоваться жизни и не торговаться с нею, и не ожидать смерти, почти неприлично, сладострастно… Я имею в виду из описанного периода – последних 35 лет. Тридцать один год из этих тридцати пяти он жил с ощущением, что «доживает»… Он пережил жену и трех из своих четырех детей. Его жизнь была насыщена событиями как у немногих. Он знал всех знаменитых людей своего времени и дружил с самыми лучшими, самыми интересными из них. Он сам был любим и знаменит безмерно.
Мы все смертны, и как было однажды подмечено, все мы смертны внезапно. Но пока мы живы, пока у нас еще есть силы, друзья, любимые и интересные занятия, небо, солнце, ветер, книги, телефоны, всякие игрушки... Пока мы можем учиться, работать, делать глупости, писать блог, философствовать… Почему бы не делать это все с удовольствием??
А впрочем, что тут говорить. И так понятно. Не могу еще раз не повторить мою самую любимую цитату из Ошо. Я ее уже приводила. Но неважно.
"Я говорю себе: "Чего ты хочешь? Страдания? Счастья? Что ты выбираешь для себя сегодня?" И я всегда выбираю счастье". Ошо.
Комментариев нет:
Отправить комментарий