Вчера мастер перевешивал полки и делал всякую мелкую работу
по дому. В том числе, прикрепил и новые крючки для полотенец в ванной комнате.
И уже потом, любуясь новенькими крючками, я вспомнила одну
историю, которую мне рассказывала подруга Анька несколько лет назад. История
немножко душещипательная, но хорошая, по-моему. Мне запомнилась.
У них была обычная хорошая семья. Муж, двое детей, девчонки.
Мама Ани жила отдельно. Но много лет она приходила к ним каждый день: ей
пришлось бросить работу, когда у ребят родилась вторая дочка. Девочка была
слабенькая, в садик ходить не могла, тут же заболевала. Да еще у нее была
склонность к астматическому кашлю, с которой тоже нужно было что-то делать. Так что бабушка ушла с работы, вернее,
устроила как-то так, что могла работать проектно, из дома. И каждый день она
приезжала к Аньке, провожала ребят на работу, и оставалась ухаживать за домом и
девчонками, благо, жила недалеко, минут 20 через парк или пару остановок на
автобусе.
Анькина мама была очень славная, я ее хорошо помню. Она была
спокойная, умная и добрая. Высокая, всегда склонная к полноте и в последние
годы эту склонность не особо подавлявшая. Она умела сказать что-то особенно
хорошее – как будто приберегала нужные слова именно для тебя. Вечно она что-то
вкусное готовила, подыскивала, чем порадовать Аньку, или девочек, или Анькиного
мужа, с которым она очень подружилась. Кстати, прекрасные и теплые отношения
между зятем и тещей встречаются намного чаще, чем об этом рассказывают в анекдотах.
Но Анькина мама действительно очень близко приняла ее Витю, если не
знать, то можно было подумать, что она была матерью обоим.
Тихая и мягкая, она могла погасить любой конфликт – не загнать
его вглубь, а сказать что-то, что мгновенно разъясняло суть дела и убирало
проблему на корню. Ведь часто люди ссорятся из-за того, что они не поняли друг
друга, вложили разный смысл в произносимые слова. А Анькина мама умела сразу
увидеть и понять, в чем здесь проблема, и предложить какой-то общий вариант.
Она как будто ясно видела, кто прав, что нужно делать – причем всегда исходила
не из соображений выгоды или пользы, а … даже не знаю, как объяснить – она понимала,
что бы ты сделал, если бы был таким хорошим, каким только можешь. Вот если бы
ты не совершал ошибок, если бы твоя душа была чиста от мелких, недостойных
мыслей. И когда она предлагала вот этот вариант твоего самого прекрасного
поведения, то ты сразу чувствовал, как кто-то радуется в тебе внутри. Может,
это Ангел-Хранитель хлопал в ладоши от радости? Ты умом думаешь: ну как же так,
не спорить, не пытаться отвоевать такую лакомую игрушку? А кто-то внутри тебя
совершенно счастлив.
В общем, Анькина мама была очень хорошим человеком. Строгим
и бескомпромиссным в отношении добра и
зла, находчивым и веселым в отношении житейских мелочей.
Я ее любила и уважала, поэтому так подробно и рассказываю.
Ну вот, однажды им втемяшилось в голову прикрепить крючок в
ванную комнату. Витьку они ждать не стали. Нужно было обезжирить кафель (они,
наверное, такой крючок купили, который присасывается или приклеивается? Или просто
решили все сделать правильно, я уже не помню). В общем, ни спирта, ни водки в
семье не нашлось, и Анькина мама брызнула духами из своего флакона на ватную
подушечку и протерла кафель. Крючок они вполне успешно приделали.
Анькина мама очень любила французские духи, всегда покупала
одну и ту же марку. Я даже флакон помню, но вот название сейчас вылетело из
головы. По-моему, такие уже не продаются, их, наверное, сняли с производства,
как устаревшие.
Потом их младшая, тоже, кстати, Аня, подросла, окрепла,
приступы кашля прекратились. Девочка пошла в школу. Первые пару лет бабушка еще
приезжала к ним, встречала Анютку-младшую из школы, кормила. Потом
необходимость в этом отпала, бабушка стала больше времени проводить дома.
Старалась гулять, много читала, всегда радовалась, когда ее звали в гости, или
навещали, или просто звонили – кстати, никогда не обижалась, если все были
заняты, не требовала внимания. Да она и довольно молодой еще была, как я теперь
понимаю. Дедушка какой-то соседский стал к ней заглядывать, так что она
совершенно не была одинокой старушкой. Они в театр с тем дедом все ходили,
книгами обменивались, в парке я их иногда встречала, когда приезжала в гости к
Аньке и ее семейству. Дед, кстати, хороший был, такой красивый, боевой старик.
Потом Анькина мама умерла. Очень быстро, очень легко, очень
неожиданно.
Прошли еще пара лет и Анька с мужем подошли вплотную к
кризису среднего возраста. Начали ссориться, каждый что-то свое пытался
доказать. Мудрой и любящей поддержки мамы больше не было. Витька стал позже
приходить домой, то ли не хотел лишних выяснений отношений, то ли действительно
влюбился. Аня и сама захотела каких-то невнятных перемен, захотела, чтобы
опять, как когда-то – молодая, свободная, бежишь и весь мир у тебя под ногами…
И решили разводиться. А что, нормально. Младшая девочка
опять начала покашливать, но они надеялись, что дочери поймут и примут новую
ситуацию.
Однажды ругались они, ругались, пока дети были в кино. И
что-то такое зашла речь о том, что вот, мол, Витька по дому ничего не делает,
да хотя бы крючки в ванную надо повесить, а то стыдно уже перед полотенцами. Он
разозлился, крючок – тот самый, что Анька с мамой когда-то крепили – дернул.
Тот упал.
И дальше случилась такая странная штука. Из-под крючка
вылетел призрак духов Анькиной мамы – слабый-слабый аромат.
Анька рассказывала, что они оба замолчали и с минуту стояли.
Просто ощущали, ловили в воздухе.
Им показалось, что мама рядом. Что она опять любит их и
готова помирить за пару секунд – уместным словом, доброй улыбкой.
Они стояли, и им было так понятно, что уже никто, даже
девчонки, не помнит вот этот запах. Что их только двое в целом мире, у кого это
все было – большой кусок жизни на двоих. Бабушка, ее пироги и блины на
сливочном мороженом. Девчонки. Старшая, еще до рождения Анютки-младшей как-то
упала в пруд в парке, и они с бабушкой сушили ее пальто и сапоги, боясь гнева
родителей, а те только ржали, как сумасшедшие, когда пришли с работы, такое
настроение в тот день было. Или как Витька с Анюткой-младшей поехали с горки и
чуть не уехали в тот же пруд, а Аня-старшая и бабушка (они ее тогда провожали
до дома через парк) кричали им вслед: «Тормозите, тормозите!!» так, что даже милиционер
подошел. Или как годовалая Анька закашлялась так, что стала задыхаться, и они
звонили в детскую скорую. И как они тогда испугались, а бабушка их на следующий день утешала.
И еще они вдруг вспомнили, что жизнь – очень короткая. И что
она вот так – раз – и заканчивается. И что есть вещи, действительно важные, о
которых столько раз им мама напоминала. А есть – не очень.
Анька не так это все мне рассказывала, но я видела, что все
это было, и все это было для нее очень важно.
Они помолчали еще немножко. Потом Анька осторожно обняла
мужа, боялась, что оттолкнет, но он не оттолкнул. Постояли так, вместе. Ангелы-Хранители
шмыгали носами за правым плечом каждого из них и растроганно перемигивались.
Ну и как-то не разводились больше. Помирились.
Анька и Витя, оба – страстные атеисты, ни во что такое
тонкое не верят. И они потом, когда рассказывали об этом, объясняли, что вот –
аромат маминых духов, что все вспомнилось, что на все есть объективные причины…
А я иногда говорю им, что в этот момент мама просто пришла и постояла рядом – и
посмотрела на них со всей своей огромной любовью.
И ни Анька, ни Витя никогда не спорят. Хотя и скептики.
Вспомнила эту историю и подумала, что надо было под мой
новый крючок духами брызнуть. Но я ведь духи меняю, и надеюсь сменить еще не
раз. Да и … кто его знает… Наверное, дело не в том, какие следы своего
пребывания ты оставишь. Наверное, дело просто в том, какой ты человек, и как
живешь. И как умеешь любить. А остальное случится как-нибудь.
Извините уж за высокопарность. Так получилось.
Комментариев нет:
Отправить комментарий