о выборе

Во время выборов последних лет часто возникает идея, что нужно голосовать за коммунистов, потому что это единственная оппозиционная сила, которая просто в силу численности имеет шанс хоть как-то уравновесить наш основательно перекошенный режим. 

Старый Тбилиси

Каждый раз я понимала, что я просто не могу – физически не могу, как сесть на шпагат – сделать это. И когда пыталась объяснить, хотя бы себе самой – не могла найти разумных объяснений. Говорила просто «я жила при коммунистах у власти и мне не понравилось» - но это, конечно, ничего не объясняет.

А вот вчера наткнулась на старое стихотворение Галактиона Табидзе и вдруг поняла, почему.

«Сегодня ночью опять видела тебя во сне: будто я в колыбели, но не маленькая, а взрослая. Колыбель вся соткана из переливающихся золотых нитей, и тут же рядом сидишь ты и громко читаешь мне лист бумаги: «Вот тебе желанная свобода, и впредь будь осмотрительней!...» Проснулась я вся в слезах». Из письма Ольги мужу Галактиону из лагеря.

Галактион Табидзе

Галактион, двоюродный брат Тициана Табидзе, тоже известного поэта, друга Пастернака, был женат на Ольге Окуджава – тетке Булата. Судя по всему, что я читала об Ольге, она была очень тихая, очень красивая и милая. Она писала потрясающие письма из лагеря – отрывки приводит Дмитрий Быков в книге об Окуджаве (серия ЖЗЛ). Письма такие яркие, образные, удивительно красиво написанные – похоже, что Ольга, тетка и жена поэтов, и сама была очень талантлива.

Ее забрали сначала за троцкизм на два года в 1930 году, потом - за принадлежность к семье, где арестовали почти всех членов – в 1937. В страшный первый год Великой Отечественной, когда  враг наступал, от бесполезных заключенных просто избавлялись. Так, 11 сентября 1941 года под Орлом были расстреляны около 200 человек, среди них было много женщин. И Ольга в том числе.

«Мороз перламутром разукрасил стекла барака, а на них мне, как в детстве, чудится целый сказочный мир: и волки, и медведи, и множество птиц, и других живых существ. Ах, Галактион, в который раз я уже гадаю, даст ли этот новый год мне желанную свободу?» Из письма Ольги мужу Галактиону из лагеря.

Ольга и Галактион

Дмитрий Быков приводит деталь: в лесу заранее были выкопаны с корнями деревья. В образовавшиеся ямы скидывали трупы, а деревья потом посадили на место. Потом на место захоронения несколько раз отправлялись НКВД-шники под видом грибников, чтобы проверить, все ли спокойно. Они отправляли доклады «обстановка не нарушалась». Ну и заодно, наверное, собирали осенние опята.

Галактион Табидзе выбросился из окна психиатрической клиники в марте 1959 года, когда к нему пришли из КГБ подписывать письмо с осуждением Пастернака. Тициан Табидзе был расстрелян в 37-м.

И вот я теперь понимаю. Коммунистическая партия всегда действовала, исходя из идеи «лес рубят - щепки летят». Ради идеи можно было пожертвовать чем и кем угодно – причем иные почему-то предпочитали жертвовать не собою, а кем-то из соседей. А я в принципе не согласна с таким подходом. 

Я уже когда-то говорила о том, что вся мировая социология – за все время существования – делится на две большие ветки-части. Некоторые считают, что государство важнее человека и человек должен подчиниться общему движению, даже если это подчинение обозначает его гибель. Другие же (и кстати, все дореволюционные российские социологи) – выбирали другой подход: что государство – это только механизм, который обеспечивает своим людям защиту и поддержку, но не мешает им жить по своему – пока они не нарушают неких общественных табу, лаконично прописанных в Библии.

Так вот, я тоже так считаю. 

 

Человек, который приходит в коммунистическую партию, получается, разделяет мнение, что можно  было убить двух неплохих грузинских поэтов, а также всю семью жены одного из братьев. Эти молодые люди не были преступниками и ворами. Они, наверное, много пили, могли похулиганить, устроить некий романтичный выпендреж (или как сейчас говорят, хэппенинг), они не были взрослыми и солидными и (специально для националистов!) - вообще были грузинами. Они не лезли в дела партии и правительства, потому что были заняты творчеством и любовью. И вот их назначили теми самыми щепками. 

«Тбилиси, наверное, теперь утопает в зелени, в цветах… Солнце заполнило и нашу комнату, где некогда жила и я: лучи солнца вызолотили всю стену узорами. Да будет тебе, Галактион, лучезарное солнце на радость! И мне хочется быть дома, хочется знать, как ты живешь, и всякая мелочь меня интересует» Из письма Ольги мужу Галактиону из лагеря.

 

Я понимаю, и даже надеюсь, что сейчас в коммунистическую партию, как и почти в любую другую официально действующую российскую партию, приходят люди, озабоченные проблемами своей карьеры и обогащения. Им, в общем, наплевать на теории. Наверное.

Но все равно. Я не буду голосовать за коммунистов. Ничего личного, но я не стала бы пожимать руку, измазанную даже в тривиальном говне. А уж тем более – руку, которая ничего не имеет против того, чтобы испачкаться в крови.

Кстати, речь не только о коммунистах – о любых людях, которые считают, что во имя идеи можно убить живое существо. Это в той же степени касается и тех ублюдков-догхантеров, которые ради правильной, в общем-то, мысли (собака не должна быть опасной для человека) убили мой любимый парк. Целиком убили. Раньше в парке была уникальная экосистема, жили совы. Раньше там в любое время суток можно было безопасно идти – аллеи освещены, по ним идут собачники с собаками – все живо, спокойно, гуляй себе по дороге домой. Тем более, что у нас вокруг парка очень хорошие дома стоят, там живут разумные и приятные люди. Теперь аллеи освещены по-прежнему, но смотришь туда вечером – а там только смазанные силуэты мужиков в спортивных костюмах и капюшонах, надвинутых на низкие лбы. Не хочется туда идти. Страшно.  Сам Парк для меня всегда был живым, мыслящим, чувствующим существом. Иной раз, погуляв, пробежав по нему, поднимаясь по оврагу, ведущему к Раменкам, я оборачивалась и искренне говорила: «Спасибо!» - как собеседнику и другу. Сейчас даже ярким днем он стал пустым, мрачным, почти что мертвым – а ведь там так красиво сейчас… Я все жду – может, придет в себя? Оклемается? 

Если уйти немножко в сторону.

Я помню, как на лекциях по этике (был у нас такой предмет) нас спрашивали: «Если одновременно гибнут старик и ребенок, кого правильно спасать с точки зрения морали?» И отвечали, что на этот вопрос нет правильного ответа. Нельзя выбирать между человеком и человеком. 

 

Позже мой знакомый врач-реаниматолог рассказывал, что у них есть негласное правило – спасать людей по очереди – исходя из времени поступления в отделение. Он приводил пример, когда ему привезли мальчика-дауна, а вслед за ним – прелестную юную девушку. И он спасал сначала мальчика, потом девушку – опять-таки потому что между людьми выбирать нельзя.

И об этом же я думала, когда читала самую страшную из книг – «Выбор Софи» Уильяма Стайрона. (Потом был снят очень хороший фильм с гениальной Мерил Стрип в роли Софи). Там фашист предлагает женщине выбор между ее детьми – один будет убит, другой – нет. А выбрать должна мать. Она выбирает, и вроде бы разумно (девочка маленькая, ее шансы в концлагере и так равны нулю, да она и не понимает пока что ничего, а мальчик – старше, сильнее, взрослее и он понимает смысл вопроса) - но жить после этого оказывается невозможно.

Meryl Streep in Sophie's choice

И такой же выбор описывает Эфраим Севела. Мать выбегает вслед грузовику, увозящему детей. Она протягивает драгоценную брошь и просит вернуть сына и дочь. Но немецкому солдату лень искать старшего мальчика, а вот маленькую девочку он отдать готов – она под рукой. И мать отказывается – или обоих, или никого. В итоге мальчику удается сбежать, девочка погибает – и он не пытается вернуться в семью, найти родных. Но именно отказ матери выбирать делает для сына возможной всю его дальнейшую жизнь. Если бы она взяла дочь, а сын бы потом сбежал, и вернулся домой – смогли бы они –  каждый из них – жить после этого? 

Но это между человеком и человеком выбирать нельзя. А вот между человеком и идеей – можно. Живое, одушевленное – всегда важнее. Мне так кажется.   

Может, это все и не имело смысла писать. Просто попалось стихотворение Галактиона Табидзе, написанное им в тот день, когда арестовали Ольгу.

А, кстати, вот оно:

Ночь за окном,

И в уголок забился

Чуть теплящийся свет одной свечи

С тех пор, как образ твой исчез в ночи –

Из дому вышел и не возвратился.

Смех,

Взрывчатый и звонкий каждый раз,

И слезы, и сиянье этих глаз,

И радостный и нежный их рассказ –

Из дому вышли и не возвратились.

И кажется:

С ее глазами мгла

И песнь, и боль, и месть мою взяла.

И вслед за ней вся жизнь моя ушла –

Из дому вышла и не возвратилась.