обрывки

«Во время Брайен-Тафтовской избирательной кампании старый фермер из Ист-Хэмптона, посмотрев на мириады звезд, отраженных ртутным телескопом, вздохнул и сказал:

- Не знаю, много ли в конце концов разницы, кого из них выберут, Брайена или Тафта»

В.Сибрук. Роберт Вуд

«Я больше не буду курить, брошу пить… Буду спать только с собственной женой» Армен Григорян, группа Крематорий, песня «Харе Рама»

Этот текст написан кусочками, все время не получалось его дописать и оформить как следует. Решила не редактировать – просто несколько кусочков жизни и несколько мыслей за последние два дня. Как есть. Вернее, как было.

В Новосибирске тоже хорошо и тепло. Но рассказывать здесь особенно нечего – я уж много раз тут бывала и всякие фотографии неоднократно выкладывала. Нашла одно место… а нет, два места, где я хочу побывать – но в этот раз не получится. Сначала было уже поздновато и дул холодный ветер, когда я вышла погулять (пока прилетела, пока немного разобралась с работой), так что я ехать далеко не решилась. А потом с раннего утра – группы и бегом в аэропорт, все впритык. А жаль.

Поэтому перебираю Астраханские фотографии, вспоминаю, что еще мне рассказали.

Еще недавно на набережной Астрахани росли большие старые тенистые деревья. Кто-то умный из руководства срубил их, посадив взамен елки и можжевельники, которые в Астраханском климате прижились очень плохо. Поэтому теперь летом астраханцы не ходят гулять на набережную, там все раскалено, пыль и летает мошка…

Когда-то Волга текла прямо под стенами Кремля. Но с течением лет она почему-то обиделась и ушла. Теперь ее русло находится минутах в пяти ходьбы вниз по старой улочке.

Здесь текла Волга

А еще мне пришла в голову мысль, что если человек вечером катается на роликах, по ночной набережной, это не значит, что ему все равно, кто будет мэром. На следующий день поговорила немножко с людьми и все меня уверяли, что Астрахань, особенно – Астрахань молодая – за Шеина. Ну хорошо бы все у них получилось. А вдруг.

Читала противную новость об увольнении Христо Тахчиди с поста директора «Микрохирургии глаза». И поймала себя на том, что любое назначение, спровоцированное ЕР, не может восприниматься как что-то разумное или обоснованное… То есть ничего не зная о положении в современной офтальмологии, категорически не верю, что новый директор – член ЕР – может это место занять по праву, что в этом есть хотя бы микроскопическая доля справедливости. Нет. И я подумала, что если так пойдет, то скоро членство в ЕР станет настолько позорным, что его придется скрывать при поступлении на работу куда бы то ни было.

И еще почему-то мечтается – как изменить свою жизнь. Новосибирск вообще на меня странно влияет – в его воздухе почему-то становится намного более ясным, что важно и что нет, и начинает думаться о собственной жизни… Наверное, потому что эти командировки – это хорошее средство одновременно и отстраниться от своей жизни, и подумать о ней.

Я думаю о том, что я буду гулять по утрам по дороге на работу – буду выходить на час раньше и идти, идти… Думать обо всем, сочинять забавные тексты для блога, слушать музыку, и худеть…

Я думаю, что мне очень хотелось бы найти способ ездить купаться этим летом, да еще и вытаскивать детей – совершенно не здорово сидеть за компьютером, даже, если есть кондиционер.

Я мечтаю обо всех прекрасных местах, где я еще не побывала и мне так хочется поехать повсюду – от Чили до Алтайского края и дальше.

Мне хочется измениться – стать такой, какой я себя ощущаю. Стать больше похожей на саму себя… Не знаю, как это сделать, но с другой стороны, я с 2006 года (по крайней мере – с того года осознанно) двигаюсь в этом направлении и когда-нибудь непременно саму себя найду. Не пройдет и десятка жизней… ну или чуть больше…

Перебирая благие намерения и планы, которые могли бы рассмешить не только Господа, я вспомнила чудную песню Крематория, фразу из которой вынесла в эпиграф. Если честно, я совсем бросила курить и очень редко пью. Вот когда у нас на обратном пути из Астрахани сломался самолет, и нас отвезли обратно в аэропорт, тогда бокал холодного пива пришелся очень кстати.

Кстати, пока сидела в астраханском аэропорту, наслаждалась прекрасной картиной и очень жалею, что не сфотографировала: обычный зал ожидания, новенький, только достроенный, с модной стеклянной крышей, не слишком подходящей для яркого южного солнца. Стандартные ряды легких кресел. В углу – небольшое кафе – тоже очень стандартное. А в другом углу стоит столик, на нем – швейная машинка, за машинкой сидит женщина и спокойно шьет шторы. Две другие на подхвате – в прямом смысле этого слова, так как шторы невероятно длинные. Чуть дальше стоят малярные козлы (с которых красят потолки). На них два молодых парня. Шторы отдают им и они тут же прикрепляют их к перекрытиям в модном стеклянном потолке, создавая такую необходимую тень. Это было прекрасно.

По дороге из Новосибирска в Москву я заснула, и приснился мне сон. Мне снилось, что наш самолет вдруг останавливается в воздухе – причем не постепенно, а именно вдруг останавливается – но не страшно, а очень надежно. Стюард открывает запасной выход, возле которого я как раз сижу, и делает приглашающий жест. И прежде, чем другие люди догадываются, что можно сделать, я вскакиваю, выбегаю в люк, на крыло – и уже с него ныряю в воздух… и начинаю плавать вокруг самолета, нырять, переворачиваться то спиной, то лицом к небу – и небо вокруг…

Кто плавал на экскурсии на корабликах на юге, тот знает – катер плывет вдоль берега и где-нибудь, где вода особенно васильковая, особенно чистая и какая-то совсем другая, чем возле берега, они спускают лесенку на воду или просто приглашают прыгнуть с борта – и все купаются. Вот так и тут: самолет неподвижно висел в воздухе, улыбающиеся стюарды и стюардессы смотрели, как резвятся вокруг пассажиры. И небо было такое чистое, такое душистое, такое голубое – солнце вверху, белоснежный облачный слой внизу. И я подумала, каким-то огромным нырком пронизывая сразу метров десять пространства: вот этого же я всегда ждала, вот об этом мечтала всю жизнь, с детства! А это оказалось так просто…

Потом я проснулась и некоторое время смотрела в окно, ожидая, когда же, наконец,  пилоты догадаются и сделают купательную остановку. Но разбудил меня голос пилота, который сказал все обычное: высота 10 тысяч 600 метров, скорость такая-то, температура за бортом минус шестьдесят градусов. Вот на последней фразе купаться расхотелось.

Поэтому прилетела в Москву. Не знаю, что еще написать - хотела бы написать стихотворение, но не умею. И даже не знаю, о чем.