Шапочка

Смотрела сегодня на женщин в шапочках. Как много сейчас разных типов и фасонов, чем только шапочки не украшают – и стразами, и перьями, и мехом, какие забавные попадаются иногда. И довольно много вошедших в моду года три-четыре назад свободных шапочек, которые висят на голове таким круглым мешочком. Этот милый и удобный фасон (тепло и не мнет прическу) всегда напоминает мне давнюю историю. Я ее уже иным людям рассказывала, так что извините за повтор, кто знает.

Я как-то вспоминала свой курс на философском (и позже отпочковавшемся от него социологическом) факультете. В тот год случилась отмена отсрочки от службы в армии для студентов – поэтому всех молодых мальчиков у нас решительно отобрали. На курсе остались множество девчонок, пришедших после школы, и уже отслужившие, прошедшие  через разные этапы жизни, взрослые мужики. Это было очень весело, поверьте.

Однажды моя однокурсница и подружка Катя связала шапку. Вязать она тогда только училась, поэтому шапка получилась весьма вольной формы. И поэтому же Катя очень этой шапкой гордилась. Я стояла в коридоре и слышала, как она говорит кому-то: «Смотри, какую я шапку связала! Посмотри, я шапку связала!» Скоро они с шапкой приблизились ко мне. Рядом стоял наш прекрасный однокурсник, один из самых взрослых мужчин на курсе. Он всегда немного выпячивал свою тульскую простоту, хотя на самом деле был очень умным и интересным человеком (да дураков-то на философском факультете в принципе не водилось, за очень редкими исключениями). Это же был взрослый, высокий, начинающий лысеть, полноватый и крепкий туляк с хитрыми яркими глазами.

Катька протянула и ему свое произведение все с теми же словами. Саша внимательно посмотрел на шапку, потом на Катькину сияющую мордашку (рыжие волосы собраны в хвостик, худенькая маленькая девочка лет 18-ти – представляете себе, какая прелесть?) – и сказал: «Кать, эта шапка похожа на мошонку».

Он ждал вопля обиды и возмущения, но… Дело в том, что мы все тогда были чрезвычайно чистыми, домашними девочками. Мы знали слова типа «экзистенциализм», но не знали других терминов, куда более употребительных в обиходе. Катька внимательно смотрела на Сашу своими чудесными карими глазами. «Саш, - спросила она – а что такое «мошонка»?» - и стала ждать ответа.

Этого Саша не выдержал и, пробормотав что-то, быстро слинял. По-моему, он даже покраснел – то ли от стыда, то ли от умиления.

Но мы же были студентами лучшего ВУЗа страны, нам не просто давали знания, но учили учиться. Мы точно знали, что делать, когда чего-то не знаешь, не понимаешь, и никогда не оставляли белых пятен. И Катя пошла по длинному узкому прокуренному коридору дальше. Теперь ее реплики звучали так: «Смотри, какую шапку я связала! Кстати, а что такое «мошонка»?»

Наши мальчики проклинали Сашку, но объяснить ребенку непонятное слово не хотели или не умели. Они нас все-таки оберегали, как могли. К слову, сейчас это покажется странным, но я не припомню, чтобы кто-то из этих молодых мужчин ругался при нас матом. Позже – может быть, но на том первом курсе – нет, никогда.

И наконец, до меня долетел тот самый запоздалый вопль возмущения. Наш однокурсник Толик все-таки нашел объяснение термина. Но Сашка спрятался, по-моему, в туалете и гнева юной рукодельницы избежал. А я с тех пор не могу удержаться и про себя так и называю эти свободные бесформенные шапочки. («Какая симпатичная девочка в синенькой шапке-мошонке», - думаю я, - хорошо, что никто не умеет читать мысли).

Кстати, когда-то я придумала очень простую страшилку для себя. Я представила общество, в котором все умеют читать мысли. Поэтому ребенок с малых лет учится следить за тем, что и как он думает. Находясь в общественных местах, люди не позволяют потоку мыслей течь свободно – это считается неприличным. Есть своя культура, может быть, даже свое искусство. Это целый пласт общественного сознания, где люди, находящиеся в поле зрения друг друга, могут ясно ощущать все то, что происходит в мозгу каждого. И вот в таком обществе рождаются дети-инвалиды – которые читать мысли не умеют. И им даже не говорят о том, что они отличаются от всех остальных – зачем? Когда такой человек едет в метро, окружающие понимают, что инвалид, что поделаешь, и стараются не обращать внимания на извергающийся, неконтролируемый поток сознания… Только поглядывают иногда. Иногда я в метро представляю себе такое и стараюсь удержаться от мыслей типа «Ну и урод!»… так… на всякий случай…