Апогей

Вот в таких простеньких бутылках здесь
 продается прекрасное белое вино
(домашнее, легкое, светлое, ароматное)

Я не представляю себе, как я вернусь в Москву, взбудораженную, нервную, деловую, торопливую, переполненную людьми, с ее вихрями злобы и раздражения. Я читаю новости о трех довольно-таки противных и скверных девчонках, акция которых вызвала несоразмерную, гипертрофированную  реакцию властей, а та в свою очередь – гипертрофированную, несоразмерную реакцию общества. Я читаю о ненависти к приезжим и иноверцам. Я вижу все эти перепосты – злобные, уже не смешные, полные того самого змеиного яда, который отравляет общество куда действенней укуса змеи. Мне кажется, что дело Пусси Райот специально раздувают, отводя в него гнев общества, чтобы отвлечь всех бунтовщиков-интеллектуалов от чего-то другого. Но чего? Происходит ли что-то с Ходорковским? Денежными потоками? Властными причиндалами? Не знаю. Если в Москве еще остались люди с холодной и ясной головой, им надо было бы внимательно посмотреть – было ли что-то на самом деле важное в эти дни? Похоже, мы могли что-то пропустить за всеми этими воплями.

Я читала в одной эзотерической книжке, что для того, чтобы принимать правильные решения, нужно попасть внутри себя в точку покоя – полностью успокоиться, опуститься вглубь… И только тогда подумать о стоящей перед тобой задаче. Корфу – идеальное пространство покоя. Здесь так тихо, так спокойно, так мирно. Здесь хорошо принимать решения, проблема только в том, что здесь почти что нет проблем, требующих решения… Здесь просто жизнь с маленькими деревенскими событиями и разговорами.

Мы переживаем сейчас апогей отдыха, когда мелкие события сливаются в одну гудящую бессмысленную и счастливую цепочку – вне времени, вне смысла… это просто жизнь и она прекрасна.

Утром пришел дедушка Христос. Ударение на «И». Дедушка общался с нами чуть больше часа, он вообще любит поболтать. Он симпатяга и вроде не слишком нас напрягал, но как только он ушел, мы случайно быстро выпили около литра местного вина – очень легкого, очень светлого и вкусного. Вино продается в пластиковых бутылках – как у нас подсолнечное масло. И кажется совершенно невесомым до того момента, когда ты решишь предпринять решительное действие (например, пойти к Спиросу пообедать). Зато дедушка Христос нашел на деревце дзидзифы спелую коричневую ягоду и уговорил меня ее съесть. От этого не стало ясно, что это такое – никогда ничего похожего не ела, но было вкусно.

Вокруг нас ходил наш новый кот. Серый, тощий и очень маленький. По московским меркам – ему месяца два, но здесь все коты меньше, поэтому ему может быть уже три-четыре. Серый, желтоглазый, тощий испуганный ребенок. Гатуля, как называет его Оля («гата» по-гречески – кошка, а котенок, вроде «гатаки»). Наш гатуля сначала ужасно нас боялся. Но потом он заметил, что наш двор является филиалом рая – здесь периодически появляется блюдечко то с ветчиной, то с молоком. Ребенок подумал и решил, что он теперь будет наш кот. Несколько раз в день он, с каждым разом все более и более смело, обходит двор и проверяет, не появилась ли еда на блюдце. Утром я вышла на балкон и, понимая, что гатуля убежит, если я спущусь, бросила кусочек ветчины ему прямо сверху. Тут кот утвердился в мысли, что рай есть рай, ветчина падает с неба – и довольно долго сидел и ждал нового ветчинного дождя.

Мы говорили о его судьбе и о том, что было бы, если бы мы придумали способ вывезти его отсюда. Вообще-то, я не уверена, что это было бы хорошо: да, у нас в Москве он всегда был бы сытым, его бы баловали и лечили и наверняка, он прожил бы достаточно долго. Здесь его жизнь будет короткой и голодной, но зато … здесь тепло. Здесь море и солнце, и вся яркая, благословенная природа. Здесь он будет ловить стрекоз и ящериц. И его никто не кастрирует, к слову. Ох, не знаю, что я предпочла бы, будучи котом. Наверное, все-таки жизнь на Корфу, короткую, но насыщенную и яркую.

Но пока что у него есть впереди еще неделя сытости, ежеутреннего и ежевечернего обновления белого блюдечка и он может поиграть в то, что он – наш кот. И, возможно, следующие арендаторы тоже его полюбят? Он такой славный.

Сегодня, как раз, когда я кидалась в котенка ветчиной, во двор вошел крупный очень красивый взрослый кот. С темными и светлыми полосами, как тигр. Котенок распластался на земле, зашипел, прижал уши. Но взрослый кот снисходительно посмотрел на малыша, потом на меня, оценил ситуацию и спокойно и аккуратно прошел мимо. Он показательно поймал кого-то в конце двора, сожрал и вернулся, опять пройдя мимо гатули, его ветчины и молока в блюдце. На морде у кота было написано: «Кормите малыша? Ну молодцы, молодцы… Мы-то, взрослые тигры, в этом не нуждаемся» Он не отогнал котенка, не отобрал у него еду, даже не подошел к блюдцу.

Каждый раз, поев, котенок несколько минут сидит неподвижно возле блюдца, слегка покачиваясь, пытаясь освоиться с непривычным чувством сытости. Иногда он начинает возиться с блюдцем, пытаясь его перевернуть, подсовывая крошечную головку с трогательно белым подбородком под него – видимо, котенок подозревает, что еда прорастает на блюдце из земли и пытается отследить ее появление. По-моему, при этом он мурлыкает про себя. Но потом он отвлекается и убегает играть, чтобы потом снова вернуться, зачуханным, извазюканным, с репейником на тощем хвостике и очень голодным.

гавань Кассиопи

Вечер, жара спадает, стихает послеобеденный бриз. В голове сумбурные обрывки мыслей – мирных, милых, домашних мыслей о маленьком сером котенке, о том, что долмадос (по-нашему долма) вчера были очень вкусными. О том, что лучше – ввязаться в дискуссию, развязанную Олей на фейсбуке о козлах (ну надо же ей было поместить сначала фото с подписью «козел моего друга», а потом «среди друзей у меня козлы, но зато тетя - дриада») или, может, пойти еще поплавать… Ничего серьезного, ничего важного.

Мальчики на днях нашли змею. Это была маленькая змейка с непропорционально большой треугольной головой, светло-оливкового цвета. Мальчики посадили змею в коробку, наотрез отказавшись ее убивать, и унесли куда-то за деревню. Змею мельком видела Яна. Яна описала змею Оле. Оля на следующий день – Саббасу. Саббас сказал, что это нестрашная змея, неядовитая. Это нас успокоило, вот только очевидно, что в процессе пересказа змея могла несколько измениться… так что на самом деле мы не знаем.

На днях мы зашли днем к Спиросу. Это был легкий дневной перекус, поэтому мы сказали Василису, его сыну и официанту, что хотим вина и осьминога (как жена Спироса готовит осьминога на гриле!! Это что-то, по выражению тетушки Чарлея). Однако осьминога не оказалось, и мы попросили меню, чтобы еще подумать. Василис протянул нам меню и с улыбкой добавил: «Учтите, много думать – вредно!»

А зато на следующий день нас встречал гордым заявлением сам Спирос: «Сегодня у меня есть осьминог! Огромный, как я!»

Здесь невозможно напрягаться, сердиться, планировать что-то серьезное. Здесь можно просто жить, радоваться, любить окружающих людей и животных (недаром именно здесь вырос прекрасный Джеральд Даррелл). Это лучшее место на земле.

И еще у нас очень вкусный арбуз. Мы сбиваем с дерева апельсины. Да и дзидзифа начала поспевать. Как хорошо! Как хорошо, Господи!