 |
| Одним из персонажей моих юношеских рассказов был птеродактиль. Но он почему-то не снится... |
Давным-давно, когда мы были девчонками-школьницами, мы писали рассказы и рассказики и обменивались ими. Однажды я написала маленькую историю о том, как к девушке Стасе прилетает в окошко смешной студент-физик, изобретший специальный моторчик для индивидуальных полетов. Студент был высокий, тощий, длинноносый, умный, смешной. Звали его, разумеется, Карлсон.
И вот тут недавно, пару дней назад, он мне приснился.
Такой уже вполне взрослый дядька, все еще тощий и длинноносый. Работает в физической лаборатории какого-то подмосковного института.
Рассказал, что Стасе в какой-то момент надоело, что ее парень заявляется к ней через окно. Ей захотелось, чтобы ее мужчина поднимался к ней на лифте, с сумками из магазина, звонил в дверной звонок… ну и все такое прочее, обычное. Стася рассорилась с Карлсоном и завела роман с обычным дядькой. Прожила с ним что-то года два. Дядька покорно покупал сосиски и кефир в магазине и поднимался, пыхтя, по лестнице, когда лифт оказывался сломан. Потом Стася посмотрела на себя в зеркало и увидела глаза обыкновенной женщины. Зрелище это так ее поразило, что она моментально изгнала источник заразы и прилепила на балконе небольшой белый флажок. Карлсон, пролетая мимо, флажок заметил, но не поверил или не захотел считывать смысл.
Стася подождала, подумала, и пририсовала на флажок клеймо из рассказа О’Генри, помните? Там хозяйка ранчо заклеймила корову таким образом, чтобы ее возлюбленный увидел их знак и вернулся. Стася с Карлсоном таким значком-призывом в свое время не обзавелись, поэтому пришлось ей воспользоваться огенриным. На всякий случай она написала на бумажной ленте «Да, тебе я это, тебе!» и прилепила ее скотчем возле флажка. Рассчитывая на то, что с улицы надпись на 19 этаже не будет видна, а кому надо, тот мимо пролетит.
Ну и вернулся.
Тут я прервала Карлсона и спросила, а почему, собственно, он мне это все рассказывает?
- А кому еще? – спросил он спокойно – ты же меня придумала!
Спорить я не стала. Придумала я, все верно, имеет право сниться.
Потом он невнятно пожаловался на зарплату, на то, что нет возможности продвигать разработки, на то, что Сколково открыли, а большой настоящей науке от этого не полегчало. А потом сказал, что устал и что хочет, в общем, немногого – засыпать и просыпаться со своей Стасей, и носить ей пакеты из Ашана, и рассказывать ей по вечерам о работе, а по утрам – о своих снах. И время идет, а может, еще не поздно родить ребенка. Стася вроде не против, смирилась с тем, что балкон на зиму не заклеишь. Поставили стеклопакет, коврик у балконной двери постелили, ничего. Но … тут Карлсон замялся: «Ну не жить же мне в квартире!!» - вдруг как-то обиженно сказал он, и посмотрел такими глазами, как мои коты смотрят, когда я предлагаю им пойти половить мышей у Перекрестка.
- Прости, пожалуйста, а где ты сейчас живешь? – поинтересовалась я.
- На крыше, конечно, а где же еще? – ответил он и подмигнул мне от очевидности ответа. И вдруг стало понятно, что это – настоящий Карлсон, возможно, последний представитель маленького народца из скандинавских сказок. А то, что физик, что длинноносый и что рюкзак за плечами – так это он развлекается так.
Я подумала и сказала: «А ты Стасе предлагал переселиться к тебе на крышу?»
- А ты думаешь, она согласится? - спросил он. И ушел через балкон, а я проснулась.
Ехала сегодня на работу и думала. И действительно, интересно, согласится ли она жить с Карлсоном на крыше? Нет, ну понятно, что скорее всего – нет, а все же? Может, он потом еще приснится, расскажет?
Комментариев нет:
Отправить комментарий