Ти фа кануме

Когда мы заведем себе следующую греческую кошку, мы назовем ее или его Котопуло. Котопуло по-гречески «цыпленок». Забавно читать в меню «котопуло сувлаки» - «сувлаки» значит «шашлык». У нас будет большой смешной кот по имени «Цыпленок».

Но этот уже остался «Гатулей». «Г» произносится мягко, на украинский манер. Такая «Г’атуля». Это неправильно, потому что «гатуля» - это кошечка, женского рода. А наш – несомненно, кошачий мальчишка. Он прибегает, как только слышит наши голоса, садится с требовательным видом на свое обычное место. На морде написано: «Ну, я здесь! Сейчас должна появиться еда!». И всегда появляется, должна заметить.

Потом он долго играет между деревьями, залезает на дзидзифу, спрыгивает с нее. Вчера залез на наш балкончик и долго играл с моими босоножками…

Вчера утром, когда я вышла поплавать, на пирсе стоял священник местной церкви. В рясе и башмаках, он возился с небольшим катерком. Потом сел в него и уплыл. Очень приятно плыть по утреннему, светлому, невероятно чистому и красивому морю и смотреть, как по нему несется катерок со священником в рясе.

Священник молод, хорош собой, женат на бельгийке – высоченной, крупной, светловолосой, очень симпатичной. У них трое детей и собака, которая облаивает нас, когда мы вечером возвращаемся домой из Кассиопи. Облаивает не со зла, это очевидно. Просто исполняет свой долг. Вчера мы видели, как жена священника вышла во двор с кудрявым беленьким мальчиком, она высоко поднимала его, чуть подбрасывая, а он хохотал, так счастливо захлебываясь, как хохочут только годовалые малыши. А на веревке во дворе сохла постиранная ряса.

Какой парусник!

Сейчас наш сосед Зевс плавал в море, в компании Геры в черном купальнике. Зевс оглядывал берег, и было видно, что суров – но в целом доволен. Очень забавно плыть в море и думать, что недалеко от тебя там же плывет Олимпийская чета.

Утром к нам приходил Саббас, местный фавн и пастух. Мы пили кофе и разговаривали о жизни. Кстати, полное имя Саббаса – Себастьян. А его старшего брата зовут – Арес! Арес – это бог войны, в Риме его потом называли Марсом. Прекрасная семья, да? Братья Арес и Себастьян. Зато мы представляли себе, как Саббас мог бы говорить: «Будешь меня обижать, я брату пожалуюсь!»

Этот рыбак при нас поймал весьма приличную рыбу,
а впрочем рыбы здесь полно

Оля совершенно справедливо считает, что из сегодняшнего посещения Саббаса могла бы получиться прелестная новелла. Но мне ужасно лень придумывать и описывать все, как было, поэтому только маленькая история:

Однажды один англичанин, он был очень плохой и скептичный человек, когда все прикладывались к мощам Святого Спиридона, не захотел прикладываться, как все и УКУСИЛ мощи. А на следующий день у этого англичанина выпали все зубы.

Ну не прелесть, а? Только представить себе англичанина с порочным лицом идиота, который кусает мощи! Ну и месть вполне закономерна…

Саббас говорит о жизни

Или такая история: я шел и увидел крестьянина, который нес мешок. Я услышал мяуканье из мешка. И увидел, как старик поднимает камень и засовывает его в мешок. Знаете, это такой традиционный способ, когда не нужны котята… Я попросил крестьянина отдать котенка и потом уговорил иностранную леди взять его. У этой леди уже десять кошек, так что она взяла.

Такой хороший Саббас! Котенка спас, мне трав принес – вся комната уставлена вениками  и пахнет горными травами.  Саббас лодку собирается покупать. Мы с Олей легко видим его в роли Одиссея, бесцельно и бессмысленно, но прекрасно плывущего в Итаку двадцать лет. Мы хотели, кстати, сплавать на Итаку, но в этот раз не вышло. Да и зачем? Наш Корфу - точно такой же островочек в Ионическом море, очень похожий и ничем не хуже. 

Гурджиев писал, что по его данным, когда-то на этой территории был остров Ханаан - изначальный зародыш современной цивилизации, а возможно - осколок предыдущей, допотопной. Верю, что так и есть.

Самое удивительное, уму непостижимое, что я завтра утром улетаю в Москву. С вениками трав от Саббаса. Воспоминаниями. Новыми силами и радостями. И, конечно, раздав всем обещания вернуться на следующий год.

Сегодня мне сказали, как по-гречески будет «ничего не поделаешь». Ти фа канумэ.

Этот остров был всегда и пребудет вечно. И это самое прекрасное и утешительное, что я могу сказать, начиная собирать чемодан. Господи, а как я все эти веники-то запихну?!

удивительное в цифрах

Тихий вечер

Я вот думаю: мы в бедной Греции, стране, которую собираются гнать из ЕС, стране, где не решены ни социальные, ни политические вопросы. Греция живет за счет туристов, из природных богатств – только оливковое масло… Падчерица Европы со вздорным характером. Более того, они решили экономить и ужиматься за счет наименее обеспеченных слоев населения. Так, пенсионер, дедушка Христос, жалуется, что ему сократили пенсию.

А дедушка Христос провел очень насыщенную и интересную жизнь – он был моряком, плавал по всем морям мира, был везде от Архангельска до Вальпараисо. Потом купил небольшой катер и несколько лет возил экскурсии из Кассиопи в Керкиру, катал туристов. Сейчас живет с женой в небольшом домике на берегу моря.

Наш дворик

Так вот, пенсия Христоса составляла 900 евро, а сейчас стала – 700. Это, конечно, сумма небольшая, если бы не апартаменты, которые Христос сдает, ему было бы сложно. Но, с другой стороны, вполне возможно прожить, без особых излишеств. Вода здесь дорогая, другие коммунальные услуги тоже. Еда здесь вполне доступная по цене, рыбу он ловит сам, у племянницы в деревушке Ниссаки есть свои куры, и она щедро делится яйцами. Дедушка делает вино, продает горный мед (перекупая его у своего знакомого пасечника). Так что они бы, конечно, справились.

Но меня вот что удивляет – несправедливое греческое правительство лишило дедушку Христоса двухсот евро в месяц. Сама по себе эта сумма несколько больше, чем получают пенсионеры в нашей богатой, залитой нефтью и газом стране… (Пенсионеры, у которых, к слову, нет ни апартаментов для сдачи, ни рыбы в море под окошком, ни домашних куриц, ни даже завалящей оливковой рощицы)… Странновато, нет?

UPD: Я, пожалуй, еще раз повторю: правительство бедной Греции сократило пенсию на сумму, которая больше, чем вся пенсия в богатой и мощной России.

Апогей

Вот в таких простеньких бутылках здесь
 продается прекрасное белое вино
(домашнее, легкое, светлое, ароматное)

Я не представляю себе, как я вернусь в Москву, взбудораженную, нервную, деловую, торопливую, переполненную людьми, с ее вихрями злобы и раздражения. Я читаю новости о трех довольно-таки противных и скверных девчонках, акция которых вызвала несоразмерную, гипертрофированную  реакцию властей, а та в свою очередь – гипертрофированную, несоразмерную реакцию общества. Я читаю о ненависти к приезжим и иноверцам. Я вижу все эти перепосты – злобные, уже не смешные, полные того самого змеиного яда, который отравляет общество куда действенней укуса змеи. Мне кажется, что дело Пусси Райот специально раздувают, отводя в него гнев общества, чтобы отвлечь всех бунтовщиков-интеллектуалов от чего-то другого. Но чего? Происходит ли что-то с Ходорковским? Денежными потоками? Властными причиндалами? Не знаю. Если в Москве еще остались люди с холодной и ясной головой, им надо было бы внимательно посмотреть – было ли что-то на самом деле важное в эти дни? Похоже, мы могли что-то пропустить за всеми этими воплями.

Я читала в одной эзотерической книжке, что для того, чтобы принимать правильные решения, нужно попасть внутри себя в точку покоя – полностью успокоиться, опуститься вглубь… И только тогда подумать о стоящей перед тобой задаче. Корфу – идеальное пространство покоя. Здесь так тихо, так спокойно, так мирно. Здесь хорошо принимать решения, проблема только в том, что здесь почти что нет проблем, требующих решения… Здесь просто жизнь с маленькими деревенскими событиями и разговорами.

Мы переживаем сейчас апогей отдыха, когда мелкие события сливаются в одну гудящую бессмысленную и счастливую цепочку – вне времени, вне смысла… это просто жизнь и она прекрасна.

Утром пришел дедушка Христос. Ударение на «И». Дедушка общался с нами чуть больше часа, он вообще любит поболтать. Он симпатяга и вроде не слишком нас напрягал, но как только он ушел, мы случайно быстро выпили около литра местного вина – очень легкого, очень светлого и вкусного. Вино продается в пластиковых бутылках – как у нас подсолнечное масло. И кажется совершенно невесомым до того момента, когда ты решишь предпринять решительное действие (например, пойти к Спиросу пообедать). Зато дедушка Христос нашел на деревце дзидзифы спелую коричневую ягоду и уговорил меня ее съесть. От этого не стало ясно, что это такое – никогда ничего похожего не ела, но было вкусно.

Вокруг нас ходил наш новый кот. Серый, тощий и очень маленький. По московским меркам – ему месяца два, но здесь все коты меньше, поэтому ему может быть уже три-четыре. Серый, желтоглазый, тощий испуганный ребенок. Гатуля, как называет его Оля («гата» по-гречески – кошка, а котенок, вроде «гатаки»). Наш гатуля сначала ужасно нас боялся. Но потом он заметил, что наш двор является филиалом рая – здесь периодически появляется блюдечко то с ветчиной, то с молоком. Ребенок подумал и решил, что он теперь будет наш кот. Несколько раз в день он, с каждым разом все более и более смело, обходит двор и проверяет, не появилась ли еда на блюдце. Утром я вышла на балкон и, понимая, что гатуля убежит, если я спущусь, бросила кусочек ветчины ему прямо сверху. Тут кот утвердился в мысли, что рай есть рай, ветчина падает с неба – и довольно долго сидел и ждал нового ветчинного дождя.

Мы говорили о его судьбе и о том, что было бы, если бы мы придумали способ вывезти его отсюда. Вообще-то, я не уверена, что это было бы хорошо: да, у нас в Москве он всегда был бы сытым, его бы баловали и лечили и наверняка, он прожил бы достаточно долго. Здесь его жизнь будет короткой и голодной, но зато … здесь тепло. Здесь море и солнце, и вся яркая, благословенная природа. Здесь он будет ловить стрекоз и ящериц. И его никто не кастрирует, к слову. Ох, не знаю, что я предпочла бы, будучи котом. Наверное, все-таки жизнь на Корфу, короткую, но насыщенную и яркую.

Но пока что у него есть впереди еще неделя сытости, ежеутреннего и ежевечернего обновления белого блюдечка и он может поиграть в то, что он – наш кот. И, возможно, следующие арендаторы тоже его полюбят? Он такой славный.

Сегодня, как раз, когда я кидалась в котенка ветчиной, во двор вошел крупный очень красивый взрослый кот. С темными и светлыми полосами, как тигр. Котенок распластался на земле, зашипел, прижал уши. Но взрослый кот снисходительно посмотрел на малыша, потом на меня, оценил ситуацию и спокойно и аккуратно прошел мимо. Он показательно поймал кого-то в конце двора, сожрал и вернулся, опять пройдя мимо гатули, его ветчины и молока в блюдце. На морде у кота было написано: «Кормите малыша? Ну молодцы, молодцы… Мы-то, взрослые тигры, в этом не нуждаемся» Он не отогнал котенка, не отобрал у него еду, даже не подошел к блюдцу.

Каждый раз, поев, котенок несколько минут сидит неподвижно возле блюдца, слегка покачиваясь, пытаясь освоиться с непривычным чувством сытости. Иногда он начинает возиться с блюдцем, пытаясь его перевернуть, подсовывая крошечную головку с трогательно белым подбородком под него – видимо, котенок подозревает, что еда прорастает на блюдце из земли и пытается отследить ее появление. По-моему, при этом он мурлыкает про себя. Но потом он отвлекается и убегает играть, чтобы потом снова вернуться, зачуханным, извазюканным, с репейником на тощем хвостике и очень голодным.

гавань Кассиопи

Вечер, жара спадает, стихает послеобеденный бриз. В голове сумбурные обрывки мыслей – мирных, милых, домашних мыслей о маленьком сером котенке, о том, что долмадос (по-нашему долма) вчера были очень вкусными. О том, что лучше – ввязаться в дискуссию, развязанную Олей на фейсбуке о козлах (ну надо же ей было поместить сначала фото с подписью «козел моего друга», а потом «среди друзей у меня козлы, но зато тетя - дриада») или, может, пойти еще поплавать… Ничего серьезного, ничего важного.

Мальчики на днях нашли змею. Это была маленькая змейка с непропорционально большой треугольной головой, светло-оливкового цвета. Мальчики посадили змею в коробку, наотрез отказавшись ее убивать, и унесли куда-то за деревню. Змею мельком видела Яна. Яна описала змею Оле. Оля на следующий день – Саббасу. Саббас сказал, что это нестрашная змея, неядовитая. Это нас успокоило, вот только очевидно, что в процессе пересказа змея могла несколько измениться… так что на самом деле мы не знаем.

На днях мы зашли днем к Спиросу. Это был легкий дневной перекус, поэтому мы сказали Василису, его сыну и официанту, что хотим вина и осьминога (как жена Спироса готовит осьминога на гриле!! Это что-то, по выражению тетушки Чарлея). Однако осьминога не оказалось, и мы попросили меню, чтобы еще подумать. Василис протянул нам меню и с улыбкой добавил: «Учтите, много думать – вредно!»

А зато на следующий день нас встречал гордым заявлением сам Спирос: «Сегодня у меня есть осьминог! Огромный, как я!»

Здесь невозможно напрягаться, сердиться, планировать что-то серьезное. Здесь можно просто жить, радоваться, любить окружающих людей и животных (недаром именно здесь вырос прекрасный Джеральд Даррелл). Это лучшее место на земле.

И еще у нас очень вкусный арбуз. Мы сбиваем с дерева апельсины. Да и дзидзифа начала поспевать. Как хорошо! Как хорошо, Господи!

Тайна дзидзифы или наш сосед Зевс

В воде отражается белый борт кораблика
 и плывут маленькие рыбки

Каждый вечер я заканчиваю чувством огромной любви и благодарности этому острову. Каждое утро, будят ли меня соседи, поливающие сад, шум моря или я вдруг просыпаюсь сама, первое, что я чувствую – это радость от того, что я снова здесь.

Мы говорили вчера, что есть много других прекрасных мест, куда хорошо приехать, собрать все положенные культурные впечатления, сфотографироваться у собора (непременно с возвышенным выражением лица) или под какой-нибудь старинной аркой или и вовсе в музее под огромными рогами когда-то убитого здесь лося. Ничего не говорю, это прекрасно.

Но Корфу – это другое место. Здесь тоже есть масса интересных мест, огромное количество возможностей сфотографировать что-то прекрасное. Чего стоит монастырь в горах, или великолепный, один из самых красивых в мире, вид на островки Понтиконисси, весьма оживляемый взлетно-посадочной полосой аэропорта. И, конечно, все эти олеандры, и бугенвилльи, и кошки всех цветов и размеров. То есть, как образцово-показательное туристическое место, Корфу безупречен.

Но для меня важнее другое – радость возвращаться сюда снова и снова. Не за новыми впечатлениями, а за возможностью снова быть здесь.

Видеть тот же мыс и идти по той же дороге. Смотреть, как вырос маленький когда-то Василис, сын Спироса. Разговаривать с теми же людьми и слушать новые сплетни.

Мы говорили о том, что для нас с Олей посещение бара Костаса стало важным ритуалом. Неважно, что Адонис постарел, уже понятно, что наступит время, когда он больше не сможет делать кувырок назад или стоять на руках, держа стакан в зубах.

Неважно, что ребята просто отрабатывают малую туристическую программу, если у них нет настроения… Просто, пока раз в год я прихожу в бар Костаса и слышу прекрасную, полную радости и света песенку, с которой они начинают свое выступление (а сам Костас стоит за стойкой и грохочет в такт железными тарелками-противнями) – жизнь идет вперед, обнуляется и теряет значение все плохое, все, что нужно забыть и оставить позади… а все хорошее, наоборот, набирает силу…

Так обычное туристическое шоу обретает силу ритуала, если посещать его каждый год. В этом есть особенная мощь и красота цикличности и вечности жизни. Особенно, здесь, на Корфу – здесь все существует в вечности, не утруждая себя отношениями с краткосрочным, зыбким, ненадежным временем.

Одно из любимых слов корфиотов – «аврио» - завтра. Девчонки, дочки моих друзей записались заранее на маникюр. Но, когда они пришли, им сказали, что сегодня салон работать не будет и предложили прийти «аврио» - и действительно, куда торопиться, зачем соблюдать расписание, когда у тебя в распоряжении есть вечность. (Маш, привет доминиканской "маньяне" :) похоже, все счастливые люди использут это слово...)

У нас во дворе растет небольшое деревце с зелеными пока что ягодами. Год из года мы слышали от соседей фразы типа: «это очень хорошие ягоды, но их нельзя есть зелеными, они поспеют в сентябре и будут красными». Мы все пытались понять, как это называется, и с чем это соотнести, но безуспешно. В этом году к нам в гости зашел местный фавн и пастух, знаток целебных трав Саббас. Оля попросила его написать слово, которым греки называют эту штуку, на бумаге. Получилось слово «Дзидзифа». Стали искать дзидзифу – в словарях ее не было, поисковик выдавал эту самую дзидзифу, но объяснял только то, что это такие зеленые ягоды, которые поспевают в сентябре – это мы и без них знали. Наконец, мы предприняли особенно активную атаку на это слово – с множественным переходом по ссылкам, которые казались хоть чуть-чуть имеющими отношение к опознанию дзидзифы.

Это не алыча. Не кизил. Похоже, что это разновидность растения жожоба (из которого делают масло и запихивают в шампуни). Но жожоба растет только на территории Америки. А это греческая загадочная родственница. Никто не знает, что за дзидзифа, а? Не встречали такого в других странах?

И еще – наши сосед – Зевс. Я уверена. Это прекрасный старик с белой бородкой и волосами, который как морж или верховный Бог распоряжается огромным семейством, включающим кучу мужчин и женщин разных возрастов. Точно, точно семейство с Олимпа. Особенно дедушка. Если бы Зевс решил отдохнуть на дачке в Кассиопи, он бы выглядел точно так. Когда он появляется в поле зрения, я глаз не могу отвести. Очень хочу его сфотографировать – не у каждого есть фото Зевса. Но побаиваюсь – насколько я помню мифологию, Гера могла причинить множество неприятностей заезжим туристкам, заглядевшимся на эту бородку.  Мы даже попробовали сегодня угадать роли остальных, но, видимо, плохо знаем мифологию. Угадывались, и то неуверенно, Гера, Артемида, Гефест (или растолстевший Аид?)… Только не говорите, что нужно просто подойти и спросить разрешения сделать снимок. Вы бы видели, как смотрят эти женщины (в количестве примерно восемнадцати штук) – глазами разгневанной Геры, все как одна – на любую женщину, оказавшуюся в пределах досягаемости. Что также доказывает Зевсову природу старика.

Кстати, мою теорию о том, что рядом с нами проводит каникулы Зевс с семейством, подтвердила и Оля, сказав, что раньше именно в Кассиопи было святилище Зевса, куда чуть позже приезжал на выходные Нерон провести пару оргий, а потом там построили церковь… Так что Кассиопи – это место Зевса с незапамятных времен, ничего удивительного, что он решил сохранить свой домик рядом с таверной Спироса, и пользуется им.

Вчера мы с моей подругой Яной плавали в Корфу-таун на кораблике. Прекрасно погуляли, не строили никаких планов, ни шоппинговых, ни культурных, но все получилось замечательно. Опять ходили по узким улочкам, зашли к Святому Спиридону, неторопливо разговаривали с хозяйками магазинчиков, накупили подарков… Был опасный момент, когда Яна влюбилась в огромную – ОГРОМНУЮ – керамическую супницу. Яна брала ее за ручки, открывала крышку (она могла бы улечься внутри, как кошка, если бы захотела), любовалась необыкновенной ручной росписью… В общем, опасность обрести ЭТО и дальше идти по жизни с ним была велика… Спасло нас только то, что прекрасных штук было целых три, одна другой лучше, и не в силах сделать выбор, мы ушли, практически бежали. Утешало нас только то, что мы сможем вернуться сюда когда-нибудь потом, когда категорически разбогатеем, и тогда мы купим ВСЕ!!! Но там были две очаровательные штучки поменьше, одна из них – точно моя. Я, может, еще съезжу туда на следующей неделе… Чем плоха эта местная керамика, так это тем, что она беспощадно влюбляет в себя…

Но ладно, в общем, все остальное у нас замечательно получилось – и прогулка, и покупки… А потом мы поплыли домой. Мы отчалили уже в поздних сумерках, и пока кораблик аккуратно выбирался из гавани Корфу-тауна, наступила ночь. Мы сидели на носу корабля, к вечеру поднялись небольшие волны, на которых он подпрыгивал. До нас долетали брызги. Над нами было огромное, непредставимо прекрасное звездное небо. Со всеми его созвездиями, падающими звездами, Млечным путем и прочерченными на нем рисунками.

Я, кстати, тут подумала – нам всегда было трудно понять древних греков, придумавших названия созвездиям. Потому что в нашей полосе мы видим четыре-пять основных звезд, по которым определить рисунок не представляется возможным. Здесь ты видишь в этом же углу неба не пять, а тридцать-сорок звезд, которые действительно образуют вполне внятные образы.

А, не совсем кстати, но пока вспомнила. Ранее на кораблях отхожие места устанавливались на носу корабля (это было самое гигиеничное место, учитывая движение при попутном ветре). И там же, на носу, устанавливались фигуры, которые назывались гальюнные (или ростры, ростральные колонны помните?) Все эти русалки, женские бюсты и все такое. Именно поэтому туалет на судне, а иногда и в других местах, называют гальюн.

Но неважно. Я просто хотела сказать, что эта ночная прогулка на мчащемся под звездами суденышке была одним из самых прекрасных мгновений моей жизни.

И все-таки очень хочется сфотографировать Зевса. Интересно, а вдруг он получится на фото не такой, каким я его вижу, не седоволосым дедушкой в плавках, а настоящий? Сияющий и грозный Громовержец? Эх… пойду плавать, может, что придумаю…

мотивация (еще история от Фрая)

В Кембридже Фрай познакомился с юношей, история поступления которого стала легендой. Позже Джим Малвилл стал известным телевизионным сценаристом и продюсером, владельцем первой в Великобритании независимой телекомпании.

Отцом Джимми был простой докер. Как рассказывает Стивен Фрай, однажды вечером, вернувшись домой, он сказал сыну:

Памятник докерам
в городке Лимерик

- Учись хорошо, сынок, и получше сдай экзамены, потому как я только что был у букмекера и поставил на то, что ты получишь одни пятерки, да еще и стипендию Кембриджа. Хорошие деньги могу получить.

- Господи, папа, - потрясенно воскликнул Джимми. - Сколько же ты поставил?
- Да все, что у нас есть, - ответил папа. - Так что давай, старайся.

Фрай пишет, что вряд ли кто-то из английских школьников так старался учиться в тот год...

Корфу как жизнь

В настоящего человека непременно встроен механизм недовольства. Попав в рай, наверное, он оглянется, улыбнется рассеянно пролетающим мимо ангелам, но уже через какое-то время, отловив старого приятеля, хмуро скажет ему:

- Слушай, ну не знаю… нектар какой-то сладкий. Пытался найти лайт, с заменителем сахара, так нет. И вот эти – это вообще кто? Какие гурии, это христианский рай?! Кто их пустил? А если они террористки? Как рай – общий для всех? Они что сюда и Вальгаллу запихнули? Они же там все алкоголики и грубияны! Не, здесь вообще хорошо конечно, но…

Ну и так далее…

Но вот на Корфу механизм ворчания начисто отказывает.

Удивительное это место, недаром я возвращаюсь сюда снова и снова. Кто помнит: было такое место «Амбер» в книгах Желязны. Это НАСТОЯЩИЙ мир, и все прочие являются только его бесчисленными тусклыми отражениями, чем дальше от Амбера, тем более искаженными… Да, и наш мир тоже.

Мы уже несколько раз вспоминали Амбер здесь. Здесь все такое настоящее, вневременное. Здесь море – это море – чистейшее, как далеко ни плыви утром – видно каждую травинку на дне. Во второй половине дня появляются небольшие волны (вот как раз сейчас), а вечером можно поймать момент, когда море становится серебристым, совершенно ровным… самое прекрасное время для купания на мой взгляд. Здесь небо – настоящее синее небо. А звезды на нем – все то, что мы видим изредка, если повезет, в небе над мегаполисом – действительно слабое, искаженное, почти карикатурное отражение… Глядя на гору вдали, накрытую небольшим залихватским плоским облачком, легко и естественно верить, что там живут Зевс с компанией… или едешь по серпантину и так и кажется, что сейчас вот из-за того холма неторопливо выйдет кентавр.

Моя подруга Оля спит на королевском надувном ложе в саду, между оливой и кипарисом. Она рассказала, как проснулась ночью от сильного ветра - и увидела как по небу несутся звезды, как будто этим ветром сорванные с места (это были те самые Персеиды, метеоритный поток).

И как настоящий мир, как самая чистая, концентрированная, чистейшая жизнь, Корфу не обходится и без трагедий.

Несколько ночей назад в самое темное и спокойное время, когда так крепко спится (в 3.20 ночи, я посмотрела на часы), я проснулась от чудовищного, ужасного звука. Это был не грохот, а что-то среднее между взрывом и оглушительным скрежетом. Очень испуганная я вышла на терраску. Но женщина есть женщина – во мне спросонья включилась наседка. Я обошла весь дом, убедилась, что у нас все тихо – мерцает крошечный огонек пожарной сигнализации, дымом не пахнет, послушала дыхание спящего сына за его окном. И, убедившись, что мое гнездо в порядке, я как-то убедила себя, что это мне помстилось, приснилось, что это был какой-то технический, не имеющий значения звук. И уснула.

А утром мы узнали, что случилась трагедия, равной которой на нашем побережье не бывало. Два двадцатилетних мальчика разбились на машине на дороге, ведущей от нашей Имерольи к Кассиопи. Ребята сидели в баре, мальчики и девочки. Один из них, Спирос, подошел к дочке нашей знакомой Катерины, попробовал ее коктейль, ему понравилось. Смеясь и шутя, они пили один коктейль из ее стакана. Потом компания собралась перейти в другой бар в гавани – просто так, без повода, просто оттого, что так хорошо быть молодым, смеяться, шутить, ходить ночью по самому красивому и милому месту на земле, переходить из бара в бар – там коктейль, здесь кофе… Один из ребят, из соседней деревни, был таким местным Шумахером – он все возился со своей машиной, навешивал на нее всякие штуки. И он сказал остальным – вы идите, а мы со Спиро сейчас прокатимся, я ему покажу свою тачку.

Собственно, все понятно – молодые, успевшие что-то выпить, уверенные в себе, как бывают уверены в себе только двадцатилетние, разогнались, дорога делает небольшой поворот…

Один умер сразу, второго вырезали целый час. Умер по дороге в больницу.

На следующий день Кассииопи замер и затих.

В этом, замечу, отличие небольших сообществ (всего на острове живет 40 тысяч человек). В мегаполисе каждый день кто-то умирает. Для кого-то это становится концом жизни, но большинство жителей об этом не знают и не задумываются. Горе дисперсно разбросано по городу. В маленьком поселке накрывает всех единомоментно, горе ложится общей пеленой, не делясь на отдельных людей.

Отвлекусь на небольшую историю от Стивена Фрая, рассказанную его знакомым.

Тетушка этого знакомого легла в больницу для офтальмологической операции. К ней зашел врач-консультант:

- Здравствуйте, мисс Тредуэй. Вам уже рассказали об операции? Мы собираемся удалить ваши старые, помутневшие хрусталики и заменить их новыми, донорскими. Только и всего. Правда, в настоящий момент донорских глаз у нас нет.

- О.

- Но я бы на вашем месте не беспокоился. – Он подошел к окну, окинул взглядом улицу. – Сегодня дождь, значит, долго нам ждать не придется.

Но это к вопросу о мегаполисе.

Мы ходили по тихому городку, вновь и вновь говоря одни и те же слова – то с одним знакомым, то с другим. Глупые, глупые мальчики. И ведь все говоришь им: «Осторожнее, осторожнее». А они все считают себя взрослыми и опытными. И ничего, ничего с этим не сделать, только все повторять: «Осторожнее, мальчики, осторожнее!» Или: «Запомни: никогда, никогда не садись за руль пьяным». И это снова и снова будет восприниматься как бестолковая, дурацкая бабская болтовня («мама такая глупенькая, не понимает, как классно разогнаться ночью на пустой дороге. Вот это жизнь, это да»). Ничего не поделаешь.

Таверны и магазины были закрыты, либо открыты, но тихо, музыки нигде не было. Город совершенно потерялся перед случившейся трагедией.

И было видно, как медленно, но неотвратимо начинает продолжаться жизнь. Как заплаканные мужчины и женщины начинают приходить в себя, двигаться, улыбаться – а куда им деваться? Остров-то туристический. Они пришли после похорон и открыли свои таверны и магазины и начали улыбаться – сначала по долгу службы, ничего не понимающим туристам, а потом – просто так. Потому что жизнь пошла вперед, и она прекрасна.

Сегодня, 15 августа, должен был состояться большой церковный праздник в Кассиопи - в честь Успения Богородицы. Не просто церковная церемония, но именно большой праздник, с шествием, оркестрами, гулянием до ночи в гавани. На этот праздник уже начали съезжаться туристы и просто друзья и родственники местных жителей.

нашла чью-то фотографию
- это шествие в 2011 году

Разумеется, праздник отменили, оставив необходимую церковную часть и небольшое шествие – как я предполагаю, чтобы уж совсем не разочаровывать туристов. Оля ходила в церковь, я нет. На шествие мы обе не пошли. Мы все-таки не совсем чужие здесь. Пусть туристы стоят и щелкают фотоаппаратами - нам показалось, что мы этого делать не должны и не можем.

Корфу похож на жизнь, какой она могла бы быть – здесь все по-настоящему, ярко, ясно, чисто, цельно. Мы давно убедились, что на Корфу нет смысла строить планы – придумывать что-нибудь, расписывать по дням, часам, пунктам – все случается, но не так, не тогда… Корфу – это действительно настоящая жизнь – такая живая. Такая естественная и непредсказуемая. Такая… не подчиняющаяся нашим планам, но готовая идти навстречу нашим мечтам…

Я люблю это место и этих людей. Что бы ни было, здесь все по-настоящему и очень чисто. Я даже не хочу сейчас думать о том, как я буду привыкать к Москве, когда вернусь.



Муравей тащит арбузное зернышко (это остров Джеральда Даррелла :)) Долго смотрела, а он вполне шустро справился с ношей, много больше и тяжелее него самого.



Котенок в кафе увидел взрослого кота-конкурента и взлетел на дерево



Как держится! Практически стоит на вертикальном стволе - не обхватив его, а просто вцепившись лапами



Опасность миновала, а за соседним столом как раз предлагают креветочку!! Через секунду он прыгнет на землю.



из Хроник Фрая (Стивена)

Когда Стивен Фрай и Хью Лори только-только получили дипломы Кембриджа и решили продолжать свою театральную деятельность вместе со студенческим театром "Огни рампы", их как-то пригласили в Лондон, в отель "Дорчестер", чтобы они выступили перед премьерным показом фильма, где еще студентом снимался Фрай.

Стивен позвонил маме и рассказал ей о приглашении.

- А, Дорчестер, - сказала она. - Сто лет в нем не была.... Мы с твоим отцом пошли туда на бал, а он сорвался, потому что пришло сообщение об убийстве Джона Кеннеди и веселиться всем расхотелось.

К назначенному дню "Огни рампы" приготовили скетч, где актеры двигались под музыку из фильма как при замедленной съемке. Публика принимала их очень хорошо, они услышали хохот и аплодисменты. Но потом в зале началось что-то непонятное - артисты поняли, что теряют публику: люди шушукались, бормотали, раздался скрип отодвигаемых стульев... зритель начал покидать зал... Фрай пишет: "Я встретился взглядом с Хью - глаза у него были дикие, вытаращенные, точно у прижатой к земле леопардом газели".

За кулисами их встретила Эмма Томпсон, которая не участвовала в скетче, но также была актрисой "Огней рампы". Эмма сказала, что кто-то стрелял в Рональда Рейгана и все американские представители киностудии "XX Century Fox" побежали к телефонам...

Поздно вечером Фрай снова позвонил маме.

- Ну, значит, решено, милый, - сказала она. - Никто из членов нашей семьи больше в Дорчестер и носу не покажет. Америка нам ничего плохого не сделала.

романтичное

В первый же день после нашего приезда нас навестил дедушка Вернер. Я о нем когда-то писала, рассказ на всякий случай сюда копирую, но спрячу под катом.

Дедушка проверил, все ли у нас в порядке, мы поболтали. Я сказала, что очень хорошо, что нет пожаров, как в прошлом году. Он ответил, что да, в этом году совсем нет, горы зеленые и это прекрасно. И далее добавил:

- А вот в Албании много пожаров. Они хорошо видны с берега (Албания тут неподалеку, напротив). Так приятно вечером, в сумерках, сидеть на пляже с бокалом вина и смотреть, как горит Албания...

Дедушка Вернер прекрасен и по-немецки романтичен...

Вид из окна на задний дворик

Еще со вчерашнего праздника: идут власти острова

А это после праздника, люди расходятся... мимо прошел такой чудесный дедушка.
а на туфлях у него огромные черные помпоны

11 августа на острове Корфу

... надо встать утром в шесть утра - уже август и в шесть утра почти что еще темно. Ярко светит какая-то утренняя звезда. Свежий ветер и шум моря. Вставать отчего-то не противно, а радостно. Идти к автобусной остановке по дороге вдоль моря очень приятно.

Автобус едет по одной из самых красивых в мире дорог, спускается вплотную к морю, забирается в горы, поворачивает на 180 градусов или даже круче. На пляжах на шезлонгах спят студенты, побросав рюкзаки.

Когда входишь в город Корфу-таун, на тебя постепенно надвигается ощущение праздника. Там и сям стоят музыканты – то с трубой, то с барабаном. Кто-то пьет кофе, кто-то отошел в уголок и последний раз репетирует. Идешь по узким улочкам старого города, где становится все больше народа.

Мимо проходят церковные служители, они несут странные штуки – то хоругви свернутые, то какие-то золотые набалдашники. Очень много священников, красивых, праздничных, радостных. По узкой улице проходит оркестр, добавляя праздничного шума.

Корфиоты высовываются в окошки, сидят на лавочках, подходят друг к другу и целуются, поздравляя с праздником. Много очаровательных старушек в черных платьях и черных платочках. Звенят колокола, в какой-то момент включают трансляцию службы из церкви, где хранятся мощи Святого Спиридона и красивый молодой голос легко накрывает большой кусок города.

Потом выходим на Спьянаду, большую площадь перед Старой крепостью. Так случилось, что мы заняли прекрасные стратегически правильные места. Кажется, что все население острова играет в оркестрах и все эти оркестры вышли на Спьянаду и проходят перед нами. Идут красный оркестр, синий, зеленый, несколько белых.

Все нарядные, красивые. Идут совсем молодые девушки и мальчики, взрослые мужчины  и женщины, старики – кто-то улыбается, кто-то серьезен. Оркестров действительно очень много. Между ними идут служители с хоругвями. Они красивые, забавные, все в удобной обуви – кеды, кроссовки, какие-то очень неформальные.

Становится все больше священников. Очень красивые одежды у них – вышитые цветами, разноцветные. Все держат в руках какие-то травы.

И наконец приближаются и проходят мимо носилки – красивые, золотые, в них мощи Святого Спиридона. На самом деле его присутствие ощущается несколько заранее, но об этом трудно говорить. Когда он рядом, вообще соображается с трудом.

Потом, сразу за ним, идут власти острова – мэр, наверное, еще какие-то лица. Даже есть охрана, но весьма символическая – никого никуда не теснят, просто мелькают между охраняемыми лицами и веселыми туристами, щелкающими фотоаппаратами. Все улыбаются, у всех тоже какие-то листочки.

Потом можно посидеть в кафе, попить свежевыжатый сок или кофе, или съесть мороженое. Мимо проходят священники, уже в обычных черных ризах, а нарядные, светлые, они несут перед собой, свернутые как скатерки. Идут гордые оркестранты, болтают с подружками, инструменты в чехлах, нарядные шапочки в руках. Всем хорошо, радостно, светло.

По дороге назад можно будет поспать в автобусе.

Хороший праздник. Такие шествия устраиваются на острове четыре раза в год, но 11 августа – главное. Это крестный ход в честь святого покровителя острова, спасавшего корфиотов и от чумы, и от захватчиков.

На время шествия небо закрыла небольшая тучка, чтобы собравшимся не напекло головы.

Вечер, я смотрю фотографии, перебирая минуты сегодняшнего длинного дня. В холодильнике остывает половинка арбуза. Хорошо.