Когда мы с родителями переехали в тот дом, где сейчас я живу, он был новенький-новенький, только что построенный, он даже поскрипывал ночами, осаживаясь на фундаменте. Все системы еще налаживались, и то и дело давали сбой. А я как раз только поступила в МГУ. Счастливое было время, что ни говори: новая квартира, впервые – своя комната, новая студенческая жизнь. Отчего-то, вспоминая тот год, помню только солнце, как будто вообще плохой погоды не было.
Сегодня вспомнила, как в один из осенних дней (мы переехали в сентябре) я вышла из своего Первого Гуманитарного корпуса и пошла пешком в свой новый дом. Светило солнце, осень искрилась и переливалась, я была совсем молоденькая и мне нисколько не мешала тяжеленная сумка с книгами. Правда, к концу пути я уже начала чувствовать ее тяжесть. И уже ближе к дому я думала только о том, что вот я сейчас приду, и мама покормит меня обедом (я знала, что в тот день мама была дома и готовила обед).
Когда я вошла в подъезд, оказалось, что лифт не работает – опять налаживали что-то. И я с этими книгами потащилась на наш 13 этаж. Можно себе представить, какой я ввалилась в дом…
И тут вышла мама и сообщила, что отныне мы с ней будем разговаривать только по-английски, и я должна по-английски же ей ответить, буду ли я борщ.
Потом мама обиделась. Но впрочем, покормила.
Это был первый случай, когда я долго пыталась объяснить, что нельзя напрыгивать на человека, как тигра из Винни-Пуха – прежде, чем что-то сказать, посмотри на собеседника.
Я всегда считала, что это вообще важно. Даже, если тебя распирает от чувств, или безумно хочется рассказать что-то – учти состояние того человека, на чью голову ты это вываливаешь.
Если человек расстроен или устал, не грузи его. Если он думает о своей проблеме, наивно предполагать, что твоя проблема заинтересует его больше. Если он радостен и счастлив, а к тому же твой начальник – самое время попросить о прибавке.
Я столько раз говорила разным людям: «Выжди правильный момент», «Попробуй понять, в каком он настроении», «Выбери хорошее время для разговора», «Мы обязательно с ней поговорим, только нужно правильно понять, когда она будет в состоянии слушать». И это всегда работало.
Один из самых трогательных и сильных примеров такого отношения к собеседнику – это письма на фронт. Их публикуют иногда перед 9 Мая. Женщины, переживавшие самые сложные, трагические события, старались писать своим мужьям – на фронт – только радостные, любящие, спокойные письма. Они не писали о том, что падают в обморок от голода, что работают в три смены и таскают на себе тяжеленные чугунные болванки, что ребенок покрылся коростой, а в доме слишком холодно, чтобы помыть его. Они писали о том, что вот уже скоро кончится зима и будет попроще с едой, что на работе дали кусочек мыла, что они так верят в победу и так любят и ждут этого мужчину, которому пишут письмо…
И вдруг сегодня, когда я гуляла вечером (кстати, по тому же Мичуринскому проспекту, по которому бежала когда-то с книжками), я подумала: а ведь это не всегда правильно. Не во время войны, конечно, а вообще.
И я представила себе женщину, которая вот так вот железно ВСЕГДА учитывает состояние собеседника.
Она повернулась к своему однокурснику, уже и рот открыла, но он в это время задумчиво перелистывал свою зачетку, и она замолчала…
Она хотела сказать мужу… но он смотрел футбол… В принципе, разговаривать с мужчиной, смотрящим футбол, можно, это не опасно – можно сказать вообще все, что захочешь, он все равно не услышит.
Она подошла к кабинету начальника, но секретарь быстро покачала головой… «Не в духе…»
И так далее, так далее, так далее.
А однажды она каким-то образом узнала, что у нее есть только одна ночь на то, чтобы сказать всем все то, что она не сказала.
Она взяла телефонную трубку и подошла к окну, за которым бежали подсвеченные мегаполисом облака.
Она сказала:
- Ты знаешь, я так рада, что ты есть… Мне так хорошо с тобой…
- Я люблю тебя. Я не могу без тебя. Я все время чувствую, что мне не хватает тебя, как не хватает воздуха.
- Я заслуживаю другого отношения к себе. Если ты хочешь, чтобы я была с тобой, ты должен вести себя иначе.
- Спасибо тебе.
- Прости меня.
- Ты так много значишь для меня.
- Мне бы хотелось, чтобы вы внимательнее отнеслись ко мне и моей работе.
- Мне не нравится сложившееся положение, я намерена его изменить.
- Спасибо тебе за то, что ты поддержал меня. Для меня это было важно.
- Ты знаешь, ты мне очень нравишься. Намного больше, чем я могу себе позволить. Вообще-то, я до ужаса влюблена в тебя.
Телефонная трубка молчала, потому что ни один номер не был набран. Женщина смотрела в светлое ночное небо, куда улетали навсегда опоздавшие слова, и там в небесах связывались воедино и разворачивались давно прерванные, скомканные, забытые истории… Скрещивались взгляды, и поворачивался к ней с улыбкой тот человек… Протягивалась рука навстречу… Складывались обстоятельства…
И она впервые подумала, что, может быть, ее всегдашний учет состояния собеседника – это не уважение к человеку, как она привыкла думать – а просто трусость? Нехватка мужества сделать шаг? Но светало, улетали облака и с ними улетали бесполезные давным-давно не сказанные слова…
И еще – как-то я прочитала упражнение Гурджиева «Последний час», и потом много раз его вспоминала. Он предлагает представить себе, что тебе остался один час жизни. Не год, не день – это встречается в других школах. У Гурджиева был час. Он предлагал подумать, что ты не сделал в своей жизни, и что можно еще исправить. Когда думаешь об этом, то понимаешь, что за час ты не успеешь побывать в Мадриде или Калининграде. Не успеешь родить ребенка. Не успеешь … Да, в общем, почти что ничего – можно только успеть сказать слова, не сказанные ранее. За час до конца света, персонального или нашего общего, у нас останутся только слова.
Это история не обо мне. Я всегда старалась говорить то, что думаю и чувствую – вовремя. Пусть это и не всегда ловко звучит – но это важно. Вовремя сказать о своей любви, о своей благодарности, о том, что человек сделал что-то важное для тебя. Вовремя попросить прощения. Это немного непривычно сначала, потому что не всегда принято – но это важно и очень приятно на самом деле.
А вот просить прибавки к зарплате я как-то всегда стеснялась. И о неприятных моментах в отношениях говорить не хотела. И это ставило моих работодателей или приятелей в сложное положение – я не обозначала проблему, а уже сразу сообщала о том, что я ее решила.
И только недавно до меня дошло, что любой человек имеет право услышать: «Осторожно! Двери закрываются!» Может, он решит что-то сделать, что-то изменить. Может, ему не хочется, чтобы эти двери закрылись.
Я подхожу к окну, смотрю на вечерние облака необычайной красоты. Я думаю – есть ли у меня несказанные слова, которые мне было бы важно сказать? Перебираю лица, людей, события…
В памяти всплывает запыхавшаяся девочка с огромной сумкой, полной книг – как давно это было, как много всего произошло с тех пор, как много слов сказано, дел сделано, жизней прожито и забыто. «Но чтобы забыть одну жизнь, человеку нужна, как минимум, еще одна жизнь. И я эту долю прожил». И я. Я молчу и улыбаюсь.
Комментариев нет:
Отправить комментарий