Опять вернулась к книге Бориса Зайцева, о котором уже писала когда-то. Удивительно светлый был человек.
И вот совершенно буддистская, ошовская цитата из его ранней повести "Голубая звезда" (написанной совсем молодым человеком, еще до начала жизненных испытаний):
"На минуту я ощутил себя блаженным и бессмертным духом, существующим вечно здесь же, на Земле. Жизнь как будто бы проносилась предо мной миражем, вечными сменами, и уходящих миражей мне не жаль было, а будущие - я знал - придут. Я забывал о прошлом и не думал о будущем. Быть может, такое состояние, со всегдашним ощущением Света, то есть Бога, и есть райская жизнь, о которой говорит Библия".
Да. Да. Все отпустить, ни о чем не жалеть и принять все, что будет происходить. Как бы хотелось войти в такое состояние и остаться там. К сожалению, живому человеку сложно оставаться там, - где совсем нет ни боли, ни вины, ни утраты - долго.
О нем еще очень хорошо писала Одоевцева:
"Но, - возразят мне, - как вы можете утверждать, что Зайцев был счастлив? Ведь и он пережил все ужасы революции, ведь и он узнал тяжести и горести изгнания, и он на себе испытал, "как горек хлеб и как круты ступени в эмиграции". К тому же его горячо любимая жена пролежала полупарализованная восемь лет перед смертью. Какое уж тут счастье?
И все же, настаиваю, - Борис Константинович был счастлив.
Конечно, и на его долю выпало немало "хождений по мукам", но ходил он по ним "легкой поступью, с светлым лицом, полным веры и любви", не проклиная, не ненавидя никого бунинской "собачьей ненавистью", перенося все страдания, как ниспосланное испытание. Он как будто "попирал скудные законы бытия" и умел в самые темные дни своей жизни оставаться благостным и кротким, и не роптать на Бога. То счастье, о котором я говорю, было главным образом, в нем самом."
Читая его небольшие очерки, особенно о временах жизни в Париже, во время и после войны - такие светлые, убеждаешься, что это так. Да, он скучал по России ужасно, но он умел видеть радость и любовь вокруг себя.
То есть, он сумел, он научился жить так, как придумал в юности. Или это умение было ему присуще сразу же, с рождения, было приобретено в одной из прошлых жизней? Я не знаю. Но то, что он - такой - был - обнадеживает. Значит, это возможно.
И вот совершенно буддистская, ошовская цитата из его ранней повести "Голубая звезда" (написанной совсем молодым человеком, еще до начала жизненных испытаний):
"На минуту я ощутил себя блаженным и бессмертным духом, существующим вечно здесь же, на Земле. Жизнь как будто бы проносилась предо мной миражем, вечными сменами, и уходящих миражей мне не жаль было, а будущие - я знал - придут. Я забывал о прошлом и не думал о будущем. Быть может, такое состояние, со всегдашним ощущением Света, то есть Бога, и есть райская жизнь, о которой говорит Библия".
Да. Да. Все отпустить, ни о чем не жалеть и принять все, что будет происходить. Как бы хотелось войти в такое состояние и остаться там. К сожалению, живому человеку сложно оставаться там, - где совсем нет ни боли, ни вины, ни утраты - долго.
О нем еще очень хорошо писала Одоевцева:
"Но, - возразят мне, - как вы можете утверждать, что Зайцев был счастлив? Ведь и он пережил все ужасы революции, ведь и он узнал тяжести и горести изгнания, и он на себе испытал, "как горек хлеб и как круты ступени в эмиграции". К тому же его горячо любимая жена пролежала полупарализованная восемь лет перед смертью. Какое уж тут счастье?
И все же, настаиваю, - Борис Константинович был счастлив.
Конечно, и на его долю выпало немало "хождений по мукам", но ходил он по ним "легкой поступью, с светлым лицом, полным веры и любви", не проклиная, не ненавидя никого бунинской "собачьей ненавистью", перенося все страдания, как ниспосланное испытание. Он как будто "попирал скудные законы бытия" и умел в самые темные дни своей жизни оставаться благостным и кротким, и не роптать на Бога. То счастье, о котором я говорю, было главным образом, в нем самом."
Читая его небольшие очерки, особенно о временах жизни в Париже, во время и после войны - такие светлые, убеждаешься, что это так. Да, он скучал по России ужасно, но он умел видеть радость и любовь вокруг себя.
То есть, он сумел, он научился жить так, как придумал в юности. Или это умение было ему присуще сразу же, с рождения, было приобретено в одной из прошлых жизней? Я не знаю. Но то, что он - такой - был - обнадеживает. Значит, это возможно.
Комментариев нет:
Отправить комментарий