ко вчерашнему

Я узнала, что случилось вчера.

Я ее знала, действительно, мы здоровались. Она жила на втором этаже с мужем – профессором Университета и сыном. Сын был тяжело болен с рождения. По-моему, это называется «дебилизм», не уверена. Он огромный, за два метра ростом, очень толстый и уровень развития у него, как у ребенка, который еще не научился разговаривать. 

Они купили Газель – потому что в меньшие машины их сын не помещался. И возили его куда-то – гулять или, может быть, к врачам.

У нее было красивое лицо, на котором была заметна внутренняя темнота. И муж у нее такой же – немолодой, красивый, с потемневшим навсегда лицом.

Говорят, она тяжело заболела. Или решила, что тяжело больна.

Ее видели вчера на нашем этаже, потом она спустилась ниже.

Примерно в 11 утра она выбросилась с 6-го или 7-го этажа. Ее нашли и увезли примерно в 10 вечера, когда мы с сыном как раз возвращались домой. Она пролежала на козырьке целый день.

Я не знаю, с кем был ее сын все это время. И как теперь будет муж. Я пытаюсь, но не могу  думать о том, насколько несчастной была ее жизнь... Меня отбрасывает, как только начинаю приближаться к тому, что она чувствовала – больной, безнадежный ребенок, который даже не говорит, невозможность или страх завести другого, молчаливый муж, ежеминутный присмотр за мальчиком, который становится взрослым, соседи, которые начинают бояться встреч с ними (сын непередаваемо огромный). И наконец – болезнь или подозрение на болезнь. Ждала ли она хоть какого-то просвета, минуты покоя? Думала ли, что когда-нибудь сможет спокойно сесть и просто улыбнуться?

Да, да, есть теории о Иове, и о кармической расплате, и о том, что есть справедливость… но отчего-то мне кажется, что сейчас Бог смущенно хмыкает и отворачивается, когда она стоит перед ним и вопросительно смотрит на него своими огромными, очень красивыми совершенно черными глазами.